Страшные сказки на ночь
Шрифт:
— Господа, скелеты — обратилась я к ним — мы хотим прийти к мирному урегулированию нашего вопроса, предлагая добровольную помощь вашему начальству.
— Во завернула, — хмыкнула Vetka — ты в курсе, что у них мозгов в черепушке давно уже нету?
— Я не для них говорю — огрызнулась я, объяснять было некогда.
В ответ на мои слова их глазницы опять загорелись зеленым. Они какое-то время стояли без движения, а потом синхронно двинулись на выход, отпустив мальчишку. Мы с его мамой выдохнули с облегчением.
Открыв двери, двое вышли, а третий поманил нас рукой. Ясно, хотят, чтобы мы шли за ними. Возле разбитого окна мы взяли наши потухшие факелы,
Сверху над нами сияла круглая белая луна.
Шли мы довольно долго. Петляли едва различимыми тропинками, все глубже и глубже заходя в лес.
В какой-то момент мне стало нехорошо при мысли, что возможно, нас просто ведут на заклание, как овец. В нашем случае — тупых и доверчивых овец. Я уже думала повернуть и дать стрекача, но наткнулась взглядом на бодро шагающую рядом Vetkу. Не зная ее, можно было бы подумать, что она просто прогуливается. Получает лунный загар, ищет цветок папоротника или что там еще делают девушки по ночам в лесу? А, да, вышла на свидание с… лешим. Но! Я видела, как она бросает быстрые цепкие взгляды из-под ресниц, оценивая обстановку и окружающую среду. А значит, план отступления уже на стадии разработки. И от меня требуется только в нужный момент следовать инструкциям. От этих мыслей я немного приободрилась и зашагала веселее.
Мы прошли небольшой ручеек и вышли к поляне. Мааатерь Божьяяя! Кого тут только не было. По кругу выстроились и уже виденные нами скелеты разной свежести, и волки с лисами, и дикие кабаны, даже один медведь сидел, склонив облезлую голову вниз. На ветках сидели вороны, сороки, дятлы — все как одна общипанные и уродливые.
В центре, на большой поваленной сосне восседала их глава. То, что это женщина, можно было понять только по длинному подолу платья, неровными кусками свисающего вниз. Шея и руки у нее были изогнуты под странным углом, волосы сбиты в птичье гнездо, челюсть свернута куда-то набок и вся она была перепачкана кровью. Луна ярко светила прямо на нее. И от этого зрелища хотелось уползти куда-нибудь и поплакать.
Круг животных разомкнулся, пуская нас внутрь. Мы прошли еще десяток шагов и замерли, не доходя до сидящей фигуры.
— Доброй ночи, Милава — сказала я.
Девушка просто смотрела на меня глазами, горящими зеленым светом, а в голове пронеслось:
— Доброй ночи, Роза.
— Вы знаете мое имя? — вслух спросила я.
— Я много чего знаю, но вы ведь не за этим пришли — снова прошелестело у меня в голове.
— Да, мы пришли узнать, как нам остановить то, что происходит в деревне.
— Только восстановив справедливость.
— О чем Вы говорите?
— Я говорю, что жажду возмездия! — На этих словах лес зашумел, птицы беспокойно захлопали крыльями, животные стали переминать с лапы на лапу, как будто готовясь к прыжку.
Сказать честно, от этой обстановки я всерьез занервничала. И тут вмешалась Vetka.
— Я, увы, не слышу, о чем вы там шепчетесь, но общий смысл беседы мне понятен. Если я правильно догнала, то Милава умерла совсем не так, как нам рассказал староста. И, скорее всего, теперь ей хочется поквитаться. Правильно?
Я согласно кивнула.
— Не вопрос. Только нам нужна целостная картина, а не куски мозаики — это Vetka говорит уже не мне, а Милаве. — Расскажите нам, чтобы мы смогли помочь развязать этот узел, тогда Вы сможете уйти.
После этих ее слов раздается в мозгу такой печальный то ли плач, то ли вздох, а может, все вместе. И столько в нем тоски
— Хорошо. Я покажу — приходит ответ.
И тут же в голове оживают картинки — образы, словно кто-то кино показывает. Девушка сидит возле дома, к ней подходит парень, что-то говорит, она категорично отказывает, начинается ссора, парень уходит. А потом его же вынимают из петли. И все смотрят на девушку, плюют в ее сторону, говорят что-то злое и мерзкое, норовят толкнуть. И так день за днем, неделя за неделей, куда бы она ни пошла, везде к ней такое отношение. Ни одного доброго взгляда, ни капли жалости. При этом те же люди приходят за настоями, мазями, не гнушаются пользоваться ее услугами, а платят с презрением, будто милостыню подают.
Плачет девушка ночами в подушку, изливает горе, а днем холодна и неприступна, равнодушием отвечает на откровенные плевки в свой адрес. Часто кто-то из мужиков караулит ее при выходе из деревни, пристает, распускает руки. Она убегает, или прячется и пережидает.
Приходит понимание, что нет ей жизни в этой деревне и она решается покинуть насиженные места. Собирает все необходимое в дорогу и замечает, что закончились запасы нужного корня. Это редкий вид, найдет ли его еще — неизвестно, а тут в лесу он есть, но только в одном месте. За окном сереет, дело идет к ночи, но на рассвете решено уходить, а значит, надо сейчас быстро сбегать, накопать корень. Берет с собой мешочек, небольшую лопатку и бегом в лес.
Там, под огромной сосной, выкапывает она корень, очищает, собирается уходить. И понимает, что пока она увлеченно занималась любимым делом, волки в человеческих шкурах окружили ее и бежать некуда.
Их было четверо. Всех она знала еще с детства, один даже сватался к ее матери. А теперь они пришли за ней и в глазах их горел звериный похотливый огонь. Бросив мешочек, она пыталась сбежать, но ее ухватили за толстую косу. Один впился ей в губы, от него воняло потом и бражкой, и ее вырвало прямо на него. Он дал ей пощечину такой силы, что она упала. Другой навалился, разрывая одежду. И тогда она ударила его по лицу лопаткой, порезав щеку ото рта до виска. Он заорал и ударил ее затылком об землю. Она на какое-то время потеряла сознание, а когда очнулась, так сопротивлялась, что вывихнула обе руки из плечевых суставов, пытаясь их освободить.
То, что эти четверо извергов творили дальше, я смотреть не смогла.
— Хватит! Хватит, пожалуйста — я упала перед ней на колени и зарыдала, захлебываясь слезами.
— Теперь вы видели, — пробило, как набат, у меня в голове — я хочу жизни оставшихся троих взамен моей. Если завтра, на закате, жители деревни не казнят их, узнав о злодеянии, это сделаю я! Но, тогда я выкошу все четыре рода, не пощадив ни женщин, ни детей, как не пожалели меня!
Звериный круг снова открывается, намекая, что нам пора. Vetka помогает мне подняться с колен, и мы идем назад, в деревню, но теперь уже без сопровождения.
Приползли в домик и сразу повалились спать.
Утром я, как ни странно, проснулась раньше Vetki. Какое-то время лежала, пытаясь сбросить с себя моральную усталость. Как это все надоело! Эти ужасы вокруг, смерти и постоянная борьба. Может, плюнуть на все? Ведь я и так уже почти мертва, что толку от моих жалких потуг? Только мучаю себя и… родителей. Мама и папа… что с ними будет, когда я умру? Разве я имею право так с ними поступить? Они все для меня делали и делают, а я вот так, да? Так, тряпка, соберись! Еще можно побороться, если не ради себя, то ради родителей!