Страшные сказки. Осенний сборник историй
Шрифт:
В общем, у меня совершенно нет объяснений случившемуся, кроме одного – чудо. Или «брауни», как называл это Искандер. Потому что только чудо или домашняя нечисть могли спасти всех лошадей из того кошмара, что творился на нашей ферме.
К слову, после того, как конюшня была отстроена заново, никаких косичек в лошадиных гривах я больше не находила. А Искандер только вздыхал, что, мол, ушли брауни, нет их больше, и за порядком следить некому. Все ему, старику, отдуваться приходится. Я на его причитания только глаза закатывала – нет и нет, может и к лучшему. Потому как за помощь этим брауни, конечно, спасибо, и за лошадей спасенных тоже, но… Я лично предпочту жить в месте, где нет никакой
Современных русалок
Говорят, что современные люди не умеют любить так, как раньше – горячо и страстно, и за любовь свою платить слезами, да разбитым сердцем. Говорят, что нет поэтому больше русалок. Измельчали реки, иссохли пруды, не питают их девичьи слезы. Говорят… А я расскажу вам историю, которая доказывает обратное. Есть русалки. А хорошо это или плохо – решать уже вам.
Женька Стаса крепко любила, горячо и сильно, всем своим сердцем. Она не умела по-другому: жила, как в последний раз, если бралась за дело, то отдавалась ему вся – и в работе, и в любви. А Стас… Нет, он был хорошим парнем, и безусловно стал бы со временем идеальным мужем. Для кого-то. Не для Женьки, у которой весь свет на нем клином сошелся. Потому что другая поплачет в подушку от обиды, да и забудет, продолжит жить дальше, но… Не она.
Если бы кто-то спросил ее, что она чувствовала в тот вечер, она бы сказала, что ничего. А и правда, не было ничего – ни страха, ни тревоги, только какая-то гулкая, звенящая пустота внутри. С этой пустотой Женька плясала на городском празднике Купалы, прыгала через костер, целовала любимые губы под венчальным венком. С ней же, чуть позже, утомившись от веселья, прилегла на траву отдышаться.
Пустота лопнула только когда, проснувшись на поляне в полном одиночестве, Женька отправилась искать Стаса. И нашла. В кустах, в обнимку с другой, обнаженной девушкой, чьего имени не знала и никогда не хотела узнавать. И вот тогда на место пустоты пришла чистая, без каких-либо примесей, боль.
Она закричала, заскребла ногтями по груди, в надежде вырвать себе сердце, чтобы не болело, побежала прочь… Стас кинулся следом. Он был хорошим парнем, неплохим в общем-то человеком, и вовсе не собирался расставаться с возлюбленной, ну, или хотя бы расставаться со скандалом. Эта девушка… Она была ошибкой, он был пьян, да и не уверен, что что-то между ними вообще было. Стас хотел донести это до Женьки, но…
Другая, возможно, простила бы его. Кто-то наверняка даже сделал бы вид, что ничего не случилось. Только не она. Да и как тут забыть, если в груди жжет каленым железом, перековывает, переплавляет внутренности, сушит кости Ее Величество БОЛЬ? Боль от предательства, боль от сердца разбитого.
А дальше… Кто-то говорил, что сама она прыгнула, кто-то – что Стас ее толкнул, только закончилось все трагедией, как и положено в Купальскую ночь разбитому сердцу. Оступилась Женька с обрыва, и вроде неглубоко в том месте было, да за корягу на дне венком Купальским зацепилась. Дергалась-дергалась, пока весь воздух не вышел… Стас только минут через пятнадцать догадался на помощь позвать, когда она уже посинела вся, от того, к слову, и виноватым сделался в глазах людей, мол, раз не сам – что ж сразу на помощь не позвал?
Похоронили Женьку, оплакали, как полагается, да только судьба ее уже заранее предопределена была. Всем известно – те, кто в Купальскую ночь от большой любви тонут, на тот свет не идут,
Байку эту, про девушку, из любви в омут кинувшуюся, я слышала от знакомых и друзей. Так уж вышло, что Стаса мне довелось узнать лично – да, да, того самого Стаса, героя этой печальной городской легенды. Мы познакомились с ним уже после этой трагедии, и, я вас уверяю – тогда это был совершенно нормальный, адекватный парень. А еще вполне себе живой, что в корне противоречит логике русалок. Он на все важные даты к реке таскался, венки по воде пускал в память о любимой, все виноватым себя чувствовал, а русалка, которая по всем законам жанра должна была его уже забрать раз 10, не появлялась.
Но… кое-что странное все же было в том месте. Такое, что мешало полностью отвергнуть все мистические теории, хотя, при желании, конечно, все можно было объяснить быстрым течением, крутыми берегами или просто человеческой фантазией.
На берегу, в том месте, где утонула Женька, действительно часто гибли люди, причем именно после ее смерти. Нет, они и раньше тонули, куда ж без этого, но редко, а тут просто массово топиться начали, и, что странно, в основном мужчины, хотя случались и исключения – девушки тоже оступались, падали с обрыва, шли на дно. Не все из тех, кто в объятия русалки стремился, умирали – кого-то успевали спасти, кто-то сам выплывал, но все из выживших поголовно рассказывали потом всем желающим о тихом голосе, что их в реку заманивал.
Да что там утопленники – я и сама, прогуливаясь по берегу, пару раз видела что-то такое, непонятное. Вроде как девушку в белом платье… А может то просто туман и осока удачно на свету изгибались? Не знаю. И, наверно, не слишком хочу знать. Не мое это дело.
Но все же я сомневаюсь. Не в русалках, нет, в том, что есть в наше время любовь такая, без которой и дно речное – дом родной. Мне кажется, что вымерли все же русалки. Или я ошибаюсь?
Первый локон
Я до последнего не хотела верить в то, что происходящее со мной и моей семьей – правда. До последнего оттягивала неизбежное, потому что, ну, о таком обычно не говорят в приличном обществе так что я понятия не имела, что мне делать. Но теперь, когда моя маленькая дочь лежит на моих руках бледная и холодная, я больше не могу молчать. Вдруг это поможет кому-то.
Мы с младшей сестрой мужа родили практически одновременно, обе – маленьких, прехорошеньких девочек, к счастью, абсолютно благополучно и для меня, и для нее. Обычно в такой ситуации девушки начинают дружить – общие сферы интересов, похожие истории, переживания, проблемы – но… Если честно, ни я, ни она потребности в общении как-то не испытывали. А я еще и немного завидовала ей за то, что она жила со свекровью – своей матерью – которая во всем ей помогала, а у меня был только муж и я сама.
Когда нашим детям исполнилось по полгода, случилось страшное – племянница заболела, причем так, что ни один врач не мог поставить диагноза – ребенок плакал, температурил, кашлял… По всему выходило, что подцепила девочка какую-то простуду, только вот эта простуда не проходила со временем, а, казалось, набирала обороты. Тут уж, конечно, стало не до зависти – мы всей родней кинулись на помощь, чем могли – деньгами, контактами, временем. Не раз и не два в то время, в первые месяцы кошмара, я слышала в свою сторону фразы от свекрови «Почему наша, солнышко маленькое? Лучше бы ТВОЯ заболела», но, хоть мне и было больно и противно, я пропускала их мимо ушей, потому что, ну, момент такой, жутковатый, чего на эмоциях не ляпнешь, правда? Она же наверняка так не думает, моя дочь ведь ТОЖЕ ее внучка.
Диверсант. Дилогия
Фантастика:
альтернативная история
рейтинг книги
