Страшные Соломоновы острова

Плешаков Виктор Вильямович

Находочка была, и приятная. Таки выцепил я на песочке у самой воды великолепную шумящую подвеску "утиные лапки". На вид - оловянистая бронза. Сохран приличный, даже три лапки из четырех - на месте. Великолепная плетенка, ориентировочно десятого-двенадцатого века. Попадались уже подобные.

Я подошел к лагерю. У воды под восторженные крики немцев Димыч дочищал увесистую щуку под три кило. Надо же, вытащил, изверг. Подойдя к ним, я прикинул время, которое мне предстоит провести со сковородкой, обжигаясь у костра, и кисло шутканул в сторону удачливого рыболова:

– Красава. Домонгол штоль? Как

сохранчик?

Димыч гулко расхохотался и мстительно ответил:

– А вот будешь жарить, увидишь. А у тебя чего?

– Да так, безделушка Хеле. Потом, у костра покажу. Кстати, костер и пилка-колка дров - с тебя.

Тот кивнул, соглашаясь, и, сполоснув рыбину, направился к тенту. Мы потянулись за ним.

Готовить вкусняшки на костре - это просто. Главное - запастись всем необходимым. В первую очередь огнем, приятной компанией и терпением.

Итак. Делается обстоятельный костер. С одной его стороны на поперечину подвешивается котелок с башкой, хребтом и примерно половиной используемого мяса зазевавшейся щуки. Вода должна на два пальца покрывать ингредиенты. С другой - на угли высыпается неслабый ворох прошлогодних сосновых шишек, а сверху на них водружается тяжеленная чугунная сковорода с налитым в нее стаканом растительного масла. Пока масло калится, чугунину двигаем туда-сюда, выставляя на шишках строго по уровню горизонта. После чего в ее пышущее жаром нутро высыпаются заблаговременно нашинкованные мелкими кусочками грибы.

Главное - не забывать их вдумчиво перемешивать мастерски изготовленной Димычем из полешка аккуратной лопаточкой и не спешить хвататься за чугунную ручку голыми руками. На левой, хватательной руке, крайне желательно иметь три хэбэшных перчатки, вдетых одна в другую. Примерно через десять минут, дождавшись, когда грибочки закручинятся, выделяя сок, туда же высыпается мелко покрошенный лук в солидном количестве, а чуть позже и картошка мелкими сантиметровыми кубиками в соотношении с грибами примерно один к одному. Можно меньше. Будет еще вкуснее.

Через полчаса с момента закипания котелка уха солится, обогащается разрезанной пополам крупной луковицей и облагораживается десятком горошинок черного перца и парой лаврушек. Потом в юшке с помпой и под восторженным взглядом Хели гасится специальная березовая тлеющая головня, а после возвращения ее в костер выплескивается в варево тридцать граммов водочки (в нашем случае - "кедровки"). Все, уха готова. Снимаем ее с подвеса и ставим у костра, бочком к жару. Пусть настаивается.

Параллельно, не забывая участвовать в светской беседе, постоянно перемешиваем на сковороде грибочки и, убедившись в их скорой готовности, присаливаем по вкусу. Как только потемневшие от грибного соуса картофельные кубики созреют, сковородку можно снимать и перекладывать жареху в подходящую по объему посудину. А освободившуюся чугунину использовать для быстренького обжаривания великолепного щучьего филе.

В процессе приготовления пищи богов можно периодически причащаться "кедровкой", не позволяя однако соратникам кусочничать безвозбранно. Легкий голод просто обязан иметь место. Иначе эффект мельчает.

Ну вот, собственно, и все. Жареную щуку стряхиваем в миски, снимаем перчатки и разливаем по кружкам настоявшуюся юшку.

Можно

пировать и смущенно рдеть под благосклонными взорами зрителей, шаркая ножкой от присущего только вам обаятельнейшего смущения.

Глава 12. Жизнь как сон, увиденный во сне

Выслушав очередной заковыристый Димычев тост "Ну, за дам-с!" - новоявленные гусары дружно вскочили, залихватски тяпнули по стопарику, толкаясь и мешая друг другу с дикими извинениями, облили хохочущую Хелю соком, пытаясь все сразу и одновременно обеспечить ее запивкой, и вновь уселись с явным желанием посибаритствовать вдумчиво и со вкусом.

– Мальчики, вы просто не понимаете, что вы сейчас сделали. И это - самое большое удовольствие, - пропела, лучась счастливой улыбкой, девушка, отправляя по назначению очередную ложку с жарехой.

Мы с Димычем непонимающе переглянулись.

– Вы на пустом месте из ничего соорудили такой ужин. М-м-м... нет слов. И убивает то, что для вас это - сама собой разумеющаяся обыденность. Колоссально! Начало двадцать первого века, стопроцентные горожане, без сертификата "Курсов по выживанию"...
– она лукаво стрельнула глазками в сторону Дитера.

– Нет, ну там нас учили множеству полезных вещей, - забормотал тот, защищая честь альма-матер.
– Ориентирование, основы передвижения в лесу, психологические тренинги... Правда, студенты снабжались армейскими сухими пайками, а основной упор делался на то, чтобы избежать ошибок и дождаться помощи. А то, что здесь, это...
– и он восторженно развел руками.

– Ну, я и говорю, - продолжила девушка и сладко потянулась.
– Жаль, что вы мужчины. Вам не понять, как может быть счастлива женщина, находясь в таких условиях с тремя настоящими мужиками и чувствуя: что бы ни случилось, ее защитят, напоят, накормят и, поймите меня, пожалуйста, правильно - согреют. Понимаете?! Не купят, не достанут у кого-то по знакомству или на распродаже, а своими руками, в любых условиях, привычно и умело...

А как, оказывается, красивы руки мужчины, уверенно делающего настоящую, исконно мужскую работу... Никогда не думала, что простая заготовка дров или работы по лагерю могут быть столь притягательны для женского глаза. Да. А какие у вас порою взгляды, мальчики... Теперь я точно знаю, что такое настоящее женское счастье. И никакой конкуренции. Мечта!
– загадочно улыбнувшись, она мельком уколола Димыча взглядом и с намеком провела пальчиком по краешку порожней стопки.

Тот всполошился и, едва не рухнув в костер от старательности, молниеносно наполнил емкости. Хеля благодарно приняла "кедровку" и поднялась. Мы подскочили как ошпаренные.

– Сидите, пожалуйста. У меня есть тост, - раздумчиво, как бы вслушиваясь сама в себя, произнесла наша прекрасная боевая подруга.
– За вас, мальчики. За настоящих мужчин! Как я вас всех уже ревную к вашим настоящим и будущим спутницам... За вас!
– и выпила с какой-то залихватской удалью.

Мы не менее лихо остограмились, выпячивая грудь и ловя в подтексте произнесенного намек каждый на себя, ненаглядного. Эх, мужики... Кутята - они кутята и есть.