Страшные Соломоновы острова
Шрифт:
"Нет, ну глазищи... Погибель просто..." - вихрем пронеслось в моем мгновенно закипающем мелкими пузыриками мозгу, и я колоссальным усилием воли задержал на уровне Хелиного воротника, норовившего сползти все ниже и ниже, свой красноречиво изголодавшийся взгляд. Одновременно стараясь придать ему максимально равнодушное выражение. Надеясь, что получилось, я вновь встретился с ней взглядом и понял, что зря надеялся.
– Все ясно, командор. Пошли?
– с непередаваемой интонацией произнесла Змеюка, невинно улыбаясь, и медленно пошла вперед, грациозно переступая изумительными ножками и
"Нет, ну не зараза, а?! Солдатик Джейн, епть!" - хекнул я завороженно и попытался перенастроить свою чуйку с эротических угадываний особенностей ее фигуры на собственно поиск древних дорог. Почему-то предполагаемая траектория волока упорно рисовалась мне в виде зазывно покачивающихся при ходьбе, невыносимо манящих женских бедер. Я даже догадывался, чьих.
Но собрался, сконцентрировался и выдал последнее напутствие присутствующим.
– Народ! Давайте так. Каждый идет как бы в одиночестве, не глядя на остальных, и самостоятельно оценивает местность с учетом озвученных требований к волоку. И запоминает приглянувшиеся места. А на финише обменяемся мнениями и аргументами в защиту своих мнений. Только идти в одиночестве - не значит теряться. Лады?
И мы, рассыпавшись мелким горохом, углубились в лес.
Никакого намека на дорогу не было в принципе. Это и хорошо, и плохо. Хорошо - потому что, скорее всего, сюда просто не ходили за ненадобностью после того, как зачах этот древний промысел. Стало быть, любой писк прибора заслуживал самого пристального внимания. А плохо - из-за того, что никакой другой привязки, кроме топографии, у нас не оставалось. Ну да ладно. Известно кратчайшее расстояние, есть логика человека, прокладывающего путь, есть своя чуйка, наконец. Не бином Ньютона, в самом-то деле.
Я шел, наблюдая, как забавно крутят головами немцы, старательно вытягивая шеи. А глаза сами по себе сканировали окружающую местность. И в голове потихоньку прорисовывалась растаявшая в глубине веков дорога. Что радовало, так это безальтернативность виртуальной трассы. Ни разу на всем протяжении нашего движения у меня не возникло ни малейшего сомнения в том, что другой маршрут просто не мог существовать. Уж больно красноречиво направлял нас лес по пути наименьшего сопротивления. И я сосредоточился на оценке возвышенностей.
Незаметно лес посветлел, и мы вывалились на берег весьма обширного озера. До противоположного берега было навскидку километра четыре. И никаких следов обитания человека - на этом.
Возникла оживленная дискуссия по определению приоритетных мест поиска. За небольшим исключением таковыми постановили считать пять точек. Четыре холмика и седловинку где-то на полпути между озерами. Ну и саму гипотетическую дорогу, естественно. Взнос Хели в общее дело оказался несколько скромнее ожидаемого, потому что на мой вопрос, где бы лично она выбрала места для отдыха, наша очаровательная кобра ответила просто и емко:
– Везде,- и тут же опустилась на ближайший пенек.
Мужики в растерянности закурили, кляня себя за проявленную нечуткость по отношению к даме, а дама с чувством глубокого удовлетворения прикидывала, какие она с этого может снять дивиденды.
–
– Сегодня забьем на приборы и двумя парами пройдем обратно, параллельно маршруту с обеих сторон. Хотелось бы иметь уверенность, что с траекторией мы не промахнулись. Берем по сто-сто пятьдесят метров в сторону, и вперед. И еще. Грибочки, Димыч, не пропускай, пожалуйста. Жареха из белых будет весьма кстати. Масло, лук и картофан лежат в котловых. Я видел. Дитер, пошли?
– и мы двинулись в лес, забирая вправо.
Я решил, что лучше компания в лице Мелкого, чем Змея, вознамерившаяся избрать меня объектом для состругивания дивидендов.
Через пятнадцать минут добросовестного продирания сквозь девственный лес мне стало совершенно ясно, что конь тут не просто не валялся, а отсутствовал как природное явление в принципе. Вымучив из своих горемычных мозгов убежденного двоечника два подходящих немецких слова - "линкс" и "форвертс", я направил стопы Дитера по направлению к теперь уже очевидной дороге.
Выйдя на нее и указав немцу на манящую уютом упавшую сосну неподалеку, я уселся и закурил в ожидании нашей сладкой парочки. Через десять минут она проявилась в ста метрах дальше нас по ходу движения.
Обменявшись единодушными мнениями и бегло обобрав друг с друга лохмотья паутины и остальные прочие сучочки-веточки, мы целеустремленно посвятили остаток пути поиску боровиков. Коих и набрали в более чем достаточном количестве.
Количество восторженных эмоций, проявленных Хелей в процессе сбора лесных даров, не поддавалось описанию. Ее легкие опасения по поводу нашей квалификации грибников-экспертов были с негодованием отметены со всем пролетарским пылом как яркий пример подрывной вражеской пропаганды.
Оказавшись в лагере, Димыч, посопев, посмотрел на время и полез в пепелац за спиннингом.
– Часик покидаю. Места есть вроде. Кувшинки там... Топляки. Щуки здесь наверняка - море,- озвучил он свои телодвижения и ушел по берегу в сторону волока.
Я, поразмыслив, уразумел, что поваром мне предстоит быть сегодня по-любому, и цинично рассудил, что не использовать импортную рабочую силу в неблагодарном деле чистки грибов и овощей - просто грех и интеллигентское чистоплюйство.
В целях успешного освоения ремесла быстренько продемонстрировал новоявленным гастарбайтерам эталонную версию процесса и, убедившись, что все при деле, взял клюшку и решил с полчасика побродить по бережку.
Совсем недалеко от нас конфигурация берега позволяла предположить бывшее здесь когда-то устье невеликой речки. Может быть, ручья. А это значит, что возможная мельница - чуть выше. Да и просто... день на поиске и без поиска - моветон. Прямо не по себе как-то.
Включил прибор и побрел себе потихоньку по бережку, догоняя Димыча. Он, понятливо ухмыльнувшись, спросил:
– Что, тоже усек?
– и снова отдался рыбалке.
Удивительная штука - время. Занимаясь какой-нибудь тягомотиной, просто диву даешься, как медленно оно ползет. А вот на копе, да еще с находками, к примеру, несется вскачь как пришпоренный гонцом победы породистый рысак. Я поднял голову от очередной ямки у кромки воды. Смеркалось. Пора возвращаться.