Страшные тайны

Эдвардс Касси

Эдвард, обойдя Ньюмена, посмотрел на кричавшую:

— Мэм, вы вовсе не могли видеть меня… Я никогда не совершил ни одного преступления за всю свою жизнь. Подумайте об этом… Вы ведь знаете, что не видели меня.

— Это был ты! — продолжала кричать переселенка, пытаясь броситься на подсудимого, но солдаты помешали ей.

— К порядку! — призвал судья, стуча по столу молоточком.

Слезы заструились по бледным щекам Бекки, когда она заметила отчаяние в глазах брата.

Ньюмен встал, и в помещении воцарилась напряженная тишина.

— Обычно

я спокойно выношу смертные приговоры жестоким убийцам, — начал говорить он, шагая взад и вперед перед аудиторией, — но на этот раз все складывается по-другому. Этот человек невиновен. Ни у кого нет абсолютной уверенности в его преступной сущности. И хотя у меня нет неопровержимых доказательств его непричастности к деятельности банды, не считая слов Эдварда и утверждений сестры, мисс Вич, насчет их матери, являющейся тем самым жестоким убийцей, я, все же, верю им. — Мужчина, прервав речь, посмотрел на подсудимого. — Вы хотите сказать что-нибудь в свое оправдание перед вынесением приговора?

— Мне хотелось бы произнести несколько слов в защиту своего сына, — раздался хриплый усталый голос. В конце комнаты отворилась дверь, и на полу возник светлый прямоугольник.

Присутствующие обернулись.

Судья Ньюмен, прищурившись, шагнул вперед, когда в проеме показалась высокая мускулистая женщина, одетая в мужскую одежду. Ее волосы цвета спелой пшеницы струились по плечам. Когда она вошла, по залу прокатился приглушенный стон.

Бекки, вскочив, схватилась за спинку стула, чтобы не упасть при виде женщины, давшей ей жизнь. Она казалась шире в кости и выше, чем дочь, однако цвет глаз, волос, черты лица, некогда нежного и прекрасного, не позволяли сомневаться в их родстве.

Эдвард пошатнулся, и его стул с грохотом упал. Его мать медленно шла по проходу. Уже много лет он пытался отыскать ее, а она всеми способами старалась избежать этой встречи.

— Мама? — проговорил он дрожащим голосом, шагнув ей навстречу. Бекки подбежала к нему и сжала руку брата.

Клер Вич Майерд обошла своих детей и остановилась перед судьей.

— Я слышала, что здесь собираются кого-то повесить, — высоко подняв голову, отчетливо произнесла она.

— Ну, не совсем, — сухо заметил Ньюмен. — Я собираюсь оправдать этого молодого человека и освободить.

Он пристально смотрел на женщину, отмечая каждую деталь ее внешности и одежды, словно не веря, что она стоит перед ним во плоти и крови. Но это действительно была Клер Вич Майерд, чьи преступления леденили душу и за которые ее повсеместно ненавидели и презирали.

Женщина взглянула на Эдварда, затем перевела глаза на Роя.

— До меня дошли слухи, что моего сына собираются повесить. Если бы я знала о его пребывании в наших краях… Также мне ничего не было известно и о дочери, которую я не видела со дня рождения. Я пришла сюда, — продолжала Клер, — чтобы исправить ошибки прошлого. Мой муж, Джордж, умер несколько месяцев тому назад. Теперь, когда его нет со мною, моя жизнь перестала быть интересной. Мой приход связан не только с желанием спасти сына… Я хочу обменять

его жизнь на свою. Пора сделать хоть одно хорошее дело.

— И вы решили совершить это после стольких убийств? — с сарказмом поинтересовался судья. — Или вы сдаетесь, чтобы смягчить наказание?

— Думайте, что хотите, — пожала плечами Клер. — Я здесь и готова умереть… Жизнь без Джорджа потеряла всякий смысл; повесьте меня.

Ньюмен задумчиво потер подбородок.

— Это будет слишком мягко и легко. Нет, наверное, я приговорю вас к пожизненному заключению. Существование в камере иногда превращается в вечную пытку, в вечное угрызение совести и кошмар воспоминаний.

— Повесить ее! — закричала толпа. — Повесить!

Рой опустил молоточек, призывая к спокойствию.

— Приговоры выношу я! Итак… Я приговариваю эту женщину к пожизненному заключению. Завтра ее увезут в Калифорнию. — Он ожег преступницу взглядом. — Где члены вашей шайки?

— Они разбежались, — ухмыльнулась Клер. — Вы никогда не сможете их поймать.

— У нас есть вы… Этого вполне достаточно, — заявил Ньюмен, скрестив руки на груди. Он посмотрел сначала на Эдварда, потом — на Бекки. — Мой приговор устраивает вас?

Мисс Вич молча кивнула.

Эдвард шагнул к матери и заглянул в ее глаза:

— Подумать только, мы с сестрой носили охапки цветов на могилу, где никто не лежал, — прошептал он. — Когда я прочел твой дневник и узнал правду, то долго не мог успокоиться. Господи! Как хорошо, что тебя, наконец-то, приговорили. Ты бессердечная, жестокая тварь!

Клер побледнела.

— И это несмотря на то, что я пришла спасти твою жизнь?

— Неужели ты думаешь, один правильный поступок может перечеркнуть все совершенные тобой злодеяния?! — спросил Эдвард с горечью и притянул к себе сестру. — Вот она является человеком, спасшим меня, а не ты!

Шум в зале заставил их обернуться. Его вызвало появление задыхающегося Отважного Ястреба.

— Бекки, судья Ньюмен! Идите за мною, — попросил индеец. — В нашей деревне все заболели… Мы… съели хлеб, испеченный из отравленной муки… Ее нам дали трапперы. Все жители больны, но особенно страдают Храбрый Орел, Водопад и Свистящий Лось.

Хохот Клер снова привлекло внимание присутствующих.

— Вы, глупые идиоты, — смеялась она, сверкая глазами. — Это же не трапперы, а мои люди! Они хорошо придумали, не правда ли? Мы решили убить всех индейцев, прежде чем разбежаться. — Женщина нахмурилась. — Да, видно они не совсем верно рассчитали дозу стрихнина…

Ноги Бекки словно приросли к полу. Очнувшись, она бросилась на мать и повалила ее. Эдвард схватил сестру и оттащил от Клер.

— Забудь о ней, не опускайся до ее уровня!

— Ты нужна Храброму Орлу, — произнес Отважный Ястреб, в упор глядя на мисс Вич.

Та вытерла глаза и посмотрела на брата.

— Поедешь со мною?

Мужчина кивнул.

— Если ты этого хочешь, идем.

Судья отдал распоряжение, и Клер увели.

Затем Ньюмен оседлал лошадь и стал ждать Бекки у ворот форта.