Страшный Суд. Апокалипсис наших дней
Шрифт:
– Хочешь занять моё место? – с сарказмом спросил он.
– В тебя давно уже никто не верит. Пришло моё время, – торжественно заявил Энки.
– Уверен? – засомневался Энлиль.
– В крайнем случае, можем поменяться местами, – предложил ему альтернативу Энки. – Я поднимусь в небо, а ты спустишься под землю.
– Э, нет, – покачал шарообразным шлемофоном Энлиль. – Хотя, – задумался он, – возможно, ты и прав, в меня давно уже никто не верит. Никто не исполняет мой закон. Все нарушают мои заповеди. Все только и делают, что грешат. Видимо, действительно, пришло царствие твоё.
– Что? Не верю
– А для грешников настало время Страшного суда, – принял решение Энлиль. – Пришёл час расплаты!
27. Страшный суд
Сойдя с трона, громовержец с такой силой стукнул об пол золотым жезлом, что тот на полметра вошёл в него. В тот же миг из ствола скипетра вышло шесть золотых стеблей, создав три полукружия, одно другого больше. На концах стеблей завязались золотые бутоны лилии, которые затем раскрылись шестью золотыми лепестками. В центральном цветке, венчающем ствол скипетра, вдруг вспыхнул огонь. Горящая лампада осветила слева от небесного престола уже знакомого Димонам чёрного аспида, а справа от неё четырёхкрылого херувима, рыкнувшего вдруг громовым голосом от лица льва:
– Бо ре! – что в переводе с божественного языка означало: Иди и узри!
Тотчас на дороге появился белый всадник. Одетый в белую косуху и в белые кожаные штаны, с белым мотошлёмом на голове, он восседал на белом мотоцикле, возглавляя пешую колонну, заполнившую собой весь серпантин до самого низу.
Взбудораженные слухами о грядущем светопреставлении все избранные в тот же день устремились к Лысой горе. Но пропускали на гору лишь тех, кто предъявлял специальное приглашение. Прочих людей отсеивали уже на подходах к горе многочисленные кордоны милиции.
Последний пункт пропуска находился возле первого шлагбаума – там, где улица Киквидзе вливалась в улицу Сапёрно-слободскую. Именно здесь каждому прошедшему отбор был введён под кожу на запястье цифровой микрочип, так называемый «verychip», который введут каждому американцу в рамках программы «Забота Обамы». Кроме этого, на чело всех избранных была поставлена печать, похожая на штрихкод с порядковым номером. Когда последнему человеку был проставлен №144000, допуск на гору был прекращён.
Тем временем, первая колонна людей, повязанных белыми фартуками и с голубыми лентами на груди уверенно шла к небесному престолу, глядя на мир всевидящими глазами.
Это был первый легион поклонников стоящего на задних лапах льва. Всего таких легионов было три, и в каждом находилось по двенадцать тысяч человек. В первом шли мастера, во втором – подмастерья, в третьем – ученики.
Мастера были избранными из избранных и называли себя строителями нового мира. В глаза их никто не видел, имён их никто не слышал, но именно они под сурдинку правили всей планетой, навязывая ей новый мировой порядок, имеющий целью объединение всех народов в один, который бы управлялся единым правительством.
Для этого предполагалось уничтожить все исторические, нравственные и культурные корни народов, намечалось
В прославлении нового порядка преуспевали так называемые звёзды: всем известные лица с телеэкранов и со страниц глянцевых журналов. Вся эта элитная тусовка входила в легион подмастерьев, состоящий в основном из публичных людей: парламентариев, членов правительства, спортсменов, певцов, танцоров, писателей, художников, телеведущих и даже ведущих блогов.
Среди учеников знакомых лиц было мало. В основном это были дети, родственники и знакомые из первого и второго легионов.
Проехав мимо поднятого шлагбаума, белый всадник на белом мотоцикле свернул к небесному престолу. На спине его куртки красовалась вышитая золотыми нитками надпись «Конкистадор». Спереди на мотошлёме сияла шестилучевая звезда. Заглушив мотоцикл, он привстал в седле и, вскинув правую руку, отдал честь Сошедшему с небес:
– Мой господь!
– Я не твой господь, – покачал головой Сошедший с небес. – Ты нарушил заповедь мою.
На передней грани пирамидиона высветилась бегущая строка: «НЕ будет у тебя других богов перед лицом Моим».
Он снял с плеч шарообразный шлемофон, и на белого всадника глянуло страшное лицо Зверя, чёрный лик Сета, похожий на заострённую морду шакала и одновременно на удлинённую морду ишака с прямоугольными ушами.
– О, бог мой… дьявол, – в ужасе пролепетал всадник и тотчас перекрестился, – Патер ностр, отец наш небесный.
– И-а-а, – по ослиному закричал вдруг Зверь, выгнув шею и оскалив зубы, – и-а-х, – зашипел Сет, как шакал, и показал рукой в сторону пекельного престола, – обращайся теперь к нему.
Белый всадник завёл мотоцикл и подъехал к другому, зависшему над землёй пирамидиону. Обнаружив на передней грани её огромный глаз, всадник резко затормозил перед раскрытым шлагбаумом, и тотчас недра пекельного престола осветились белым люминесцентным светом. В центре его находился гигантский сундук – деревянный ящик, обитый листовым золотом и покрытый ритуальными иероглифами.
Неожиданно крышка сундука раскрылась и из него выдвинулся вверх массивный, с резным орнаментом, белокаменный саркофаг. Крышка его тут же сдвинулась на сторону и из него показался гроб, похожий на футляр, вылитый из чистого золота.
Своими контурами верхняя половина саркофага повторяла очертания того, кто был помещён внутрь его. Чётко просматривались ноги, скрещённые на груди руки, продолговатая голова, выступающая над грудью узкая бородка клином и торчащий из причинного места глиняный жезл, покрытый золотом, несколько раз сбитый и столько же раз восстановленный. Это был то самый знаменитый саркофаг, куда коварный Сет заманил своего старшего брата как бы для примерки, и, заточив его там, злонамеренно утопил затем в реке.