Страшный Суд. Апокалипсис наших дней
Шрифт:
Верх саркофага внезапно откинулся, открыв для обозрения спеленатую до пояса мумию. Это был владыка загробного мира яйцеголовый Осирис с забинтованным членом. Выше пояса торс его был обнажён, как у атлета, при этом был он зелёнокож, как крокодил.
Неожиданно мумия приподняла зелёную руку с плетью и посмотрела на запястье, как бы на нём были часы. В ту же секунду, словно осознав, что он всё на свете проспал, Осирис рывком поднялся из гроба. В скрещённых руках он держал символы своей власти и величия – плеть и крюк, на плечах его находилась зелёная, как у Фантомаса, голова, над ней возвышалась кеглеобразная тиара с тростниковыми
– О, дьявол… бог ты мой! – вновь в ужасе пролепетал всадник.
Осирис недовольно покачал тиарой.
– Э, нет, так не пойдёт. А где рожки?
– Какие рожки? – не понял всадник.
Удерживая тремя пальцами крюк, Осирис показал ему дьявольские рожки, составленные из указательного пальца и мизинца.
– А-а, – понял всадник и поздоровался с Вышедшим из земли, как полагается, – известным сатанинским жестом. – Мой господь! Диспатер! Отец наш подземный! – обратился затем он к владыке мира мёртвых, – пришедшие спастись приветствуют тебя!
– Спастись? – удивился Диспатер, он же Гадес, он же Аид, он же Осирис, он же Энки. – От чего? Не вы ли сами и разрушили весь мир!
Мотоциклист победоносно отрапортовал, сделав ударение на втором слове:
– Мир завоёван нами и готов к освобождению!
Огонь полыхнул из светящихся глаз повелителя Нижнего мира:
– Ладно, проезжай.
Всадник вновь завёл свой белый мотоцикл и, проехав мимо поднятого шлагбаума, повернув налево – туда, куда указывала стрелка с надписью «шабаш» на бетонном заборе, но в тот же миг угодил в широкую расщелину на дороге и сорвался в бездонную пропасть, подсвеченную впереди, за проваленным забором, алыми языками пламени.
Легионы людей, повязанные белыми фартуками и с голубыми лентами на груди, шедшие вслед за ним, проходя мимо шлагбаума, тут же обращались в мессианских змей – одни в королевских кобр, другие – в саббатианских гадюк, третьи – в иллюминатных ужей. Скопище ползучих гадов мгновенно расползалось по окрестностям. Шлагбаум этот, очевидно, являлся границей перехода в потусторонний мир.
– Может, нам стоит принять более человечный вид, – предложил Энки младшему брату, – чтобы не пугать людей.
– Как хочешь, – пожал плечами Энлиль и опустил шлемофон на пол. – Только вряд ли местные поймут здесь тебя в облике четырёхрукого Вишну или меня в ипостаси трёхглазого Шиву.
– А как тогда насчёт Перуна и Велеса? – добавил Энки.
– Велеса и Перуна? – задумался Энлиль.
Тем временем, четырёхликий херувим провозгласил от лица человека:
– Бо ре!
В тот же миг в скипетре громовержца по обе стороны от центральной свечи вспыхнули ещё две лампады, итого их стало три, и на дороге появился красный всадник. В пурпурной одежде, с багровой каской на головек, он восседал на красном мотоцикле, а весь серпантин до самого низу заполнился вооружёнными людьми в камуфляже.
Плотными рядами с автоматами наперевес они шли к престолу, сея везде, где бы они ни были, хаос и разрушение на своём пути. Их руки были по локоть в крови, и даже лица были вымазаны кровью. Имя им было легион. Всего таких легионов было три, и в каждом находилось по двенадцать тысяч человек.
Различались легионы лишь раскраской военной формы. В первом камуфляж был горным,
Целью их было создание в различных уголках земли очагов войны для поддержания постоянного кровопролития и гибели невинных жертв. Собрались они сюда со всех фронтов третьей мировой войны, идущей вот уже тринадцать лет. Подрыв башен-близнецов был лишь предлогом для развязывания боевых действий в Афганистане и Ираке, которые переместились затем по дуге в Египет и Ливию, а затем в Грузию и на Украину. Во всех этих горячих точках одна за другой перманентно вспыхивали цветные революции и гражданские войны.
Многие из этих точек были выбраны неслучайно. Строителям нового мира очень не хотелось, чтобы люди знали подлинную историю человечества. Тактика их была простой: то, что нельзя замолчать или извратить, нужно уничтожить. Современный Ирак в древности был вотчиной пришельцев с небес Энки и Энлиля. Чтобы стереть все следы их пребывания на Земле, сразу же после свержения режима Саддама многие реликвии первобогов были украдены из Багдадского музея.
В Древнем Египте братья-аннунаки правили в обличье Осириса и Сета. Естественно, всё, что имело к ним отношение, было вынесено из Каирского музея в первые же часы после падения режима Мубарака. Аналогичным образом тотчас после убийства Каддафи были выкрадены в Ливии «сокровища Бенгази»: тысячи золотых и серебряных монет эпохи эллинизма, на многих из которых Зевс, он же Энлиль, был изображён с рогами.
В Киеве во время Евромайдана залили краской и обезглавили четырёхликую статую Свентовита, установленную на Софиевской площади. Двумя годами ранее спилили и унесли в неизвестном направлении дубовое изваяние Перуна на Старокиевской горе. Новой чур громовержца, установленный через год, несмотря на то, что охраняли его небесный пёс Семаргл с орлом, а также резная Перунова рать, состоявшая из девяти козаков-характерников, плечом к плечу стоявших вокруг статуи, не простоял на месте и суток. Ночью его демонтировали с помощью автокрана и вновь увезли в неизвестном направлении.
Тем временем, красный всадник на красном мотоцикле подъехал к небесному престолу и, заглушив двигатель, привстал из седла. В гигантском пирамидальном волчке перед ним находился огромного роста сивый старец с белой бородой в длинной белой рубахе со славянской вышивкой и перепоясанный ремнём. В одной руке он держал обоюдоострый меч, из-за спины его выглядывал тугой лук, на ремне у него висел колчан с зигзагообразными стрелами, и всем своим видом он напоминал верховного бога славян Перуна.
Сорвав с плеча автомат, красный всадник, на спине которого было написано «Раздор», а на багровой каске сияла пятилучевая звезда, длинной очередью в воздух приветствовал его:
– Здравия желаю, мой командир!
– Я не твой командир, – покачал головой Перун, он же Зевс, он же Энлиль, – ты не исполнил мой приказ.
На передней грани перевёрнутой пирамиды высветилась бегущая строка: «НЕ желай дома ближнего твоего… и всего, что у ближнего твоего».
– Ты исполнял его приказ, – указал мечом Перун на зависшую над землёй другую пирамиду, — обращайся теперь к нему.
С острия меча соскользнула змеистая молния и, ворвавшись в пекельный престол, озарила его красным светом.