Страсть искажает все
Шрифт:
К месту вспомнилось, что и ныне, похоже, находятся в публичном доме. Очередном из, если верить Павлу. Но уже не чьему-то, а во владении самого Рощина. Раз рискнул избить её, довести до полусмерти Буртенко, что помешает подложить её, Маргариту, снова под десятки чужих мужиков.
— Ты хочешь вернуть меня в бордель? — Растерянно выдохнула.
Реакция последовала незамедлительно.
— Сбрендила совсем? — Заорал мужчина, стукнув кулаком по стеклянной столешнице. На скалах заходили желваки, а в очах вспыхнули злые искорки. — Хватит одного твоего любовника —
Вздох облегчения сорвался с уст девушки. Хоть в чем-то у Рощина остался здравый смысл. Выходит, еще что-то значит для этого мужчины. Кроме него самого, бояться нечего. Это утешало мало, но гарантировало неприкосновенность со стороны чужаков. С Кириллом как-то справится. Вот только…
— А Руслан?.. — Обхватив себя за плечи, с мольбой глянула на мужчину.
— Что Руслан? Здорово Тимур придумал, правда? — Смяв окурок, Рощин бросил тот в пепельницу. — Заковать этого су*онка в цепи, а потом тебя доставить на представление. Но не думал, что слабенькой окажешься. Не успел посмотреть на твою реакцию воочию.
— Зачем вы это творите? Назло мне? Хотите добить? — С отчаянием взвыла Одинцова. — Тебе нужна я? Вот она! Бери и делай, что пожелаешь! Не трогай больше никого!
— Ах, не трогай! Сдался тебе этот Бурый! — Подскочив, в пару шагов очутился лицом к лицу с девушкой. — Почему?
— Потому что виновата я, а он заложник ситуации. Он не хотел тебе навредить. Все случайно вышло.
Врала без зазрения совести и молилась, чтобы выглядеть достаточно убедительно. Чтобы поверил каждому слову. Не тронул. Нужно оттянуть время предстоящей казни. Ей ныне это под силу.
— Как же случайно! Он предал меня. — Взмахнув перед Одинцовой указательным пальцем, прошипел: — Как прикажешь вести себя с предателем? Премию выписать? В отпуск на Багамы отправить? Ой, нет, извините, на Сицилию! Благодаря твоим итальянским каникулам я понял, что с этим гадом что-то нечисто. Не хотел верить до последнего. Спасибо, Калач глаза открыл. Что на тебя, с*ку, что на этого… — Сжимая и разжимая кулаки, будто из последних сил сдерживался, чтобы не схватить или ударить. — Убил бы!
— Почему не убьешь? — С вызовом метнула девушка.
— Кто сказал? Возможно, и убью Бурого. С такими, как он, по-другому нельзя.
— А меня? — На глазах выступили предательские слезы. — Убей лучше меня. Не трогай его.
— А тебя — нет. — Ухватив Риту за горло, выдохнул Кирилл. — Ты слишком хороша, чтобы быть так грязно и паршиво забита, как эта скотина. Признаюсь, как узнал, что Буртенко тебя к Волкодаву повез, ушам не поверил. Разозлился. Думал сначала — удушу собственными руками обоих. А смотрю и понимаю — ну как тебя такую дурочку душить. Ты как собачонка, куда поманят, туда и бежишь.
Громкий всхлип и одинокая слезинка, не удержавшись, скатилась по щеке. Хотелось дать деру. Спрятаться от Кирилла. Но не смела пошевелиться.
— Ну чего ты? — Искренне удивился мужчина. Провел большим пальцем по мокрой дорожке на её лице. — Неужели, тебе так жалко этого
Немая мольба и короткий едва заметный кивок были ответом. На более не хватило. Мелькнула надежда, что послушание и согласие помогут, смягчат Рощина. Позволят осторожно направить в верную сторону. Ведь как показывала практика — сопротивления распаляли мужчину, вынуждали действовать наперекор.
— Хочешь посмотреть на него?
Вновь кивок, уже более смелый. Хотя смотреть не хотелось. По горло хватило того зрелища. Но убедиться, что жив обязана. Иначе ни за что не простит себя.
— Ну пойдем. — Схватил за предплечье, потянул к выходу из комнаты.
— Куда? — Не сопротивляясь, несмело возразила.
— Куда-куда? На кудыкину гору! Посмотрим, не порешал ли твоего Руслана Калач.
Рита дышать, казалось, перестала. Ускорив шаг, торопилась за Кириллом. Не обращая внимания на охрану, расставленную в каждом коридоре, закоулке. Не видя ни обстановку, не запоминая дорогу обратно. Впиваясь в спину Рощина, бежала вперед, чтобы успеть. Страх оказался сильным мотиватором.
Спускаясь по слабоосвещенной лестнице, уже на последних ступеньках услышала громкие щелчки из злополучного подвала. Голоса, смешки и снова удар, следом за которыми дерганный звон метала. И вновь смех. Еще более громкий и раскатистый. Который разом стих, стоило двери широко распахнуться с подачи ноги Кирилла.
— Как успехи, ребята? — Прикрикнул Рощин, остановившись на пороге и оценив обстановку.
Маргарите пришлось подниматься на носочки и выглядывать, чтобы рассмотреть происходящее. Мужчина впереди заслонил весь обзор. Того, что успела поймать хватило. Руслан по-прежнему безжизненно болтался на цепях. Рядом стоял Тимур с огромной кожаной плеткой в руках. И надо быть полным идиотом, чтобы не понять, как её использовали. С предыдущей встречи ничего не изменилось. Почти ничего. Крови на Буртенко больше.
— Работаем. — Усмехнувшись, односложно ответил Тимур. И дабы показать, как именно, в очередной раз замахнулся и ударил Бурю.
— Останови это! — Взмолилась Маргарита тихо, дернув Рощина за рукав.
— Отдохни, Калач. — Жестко приказал Кирилл, двинувшись вперед.
— Да погоди ты, Кир. — Отмахнулся зверь. — Мы выбьем из него все. Расскажет не только какие цели преследует, но и вспомнит имена шлюх, которых за всю жизнь перетрахал. Обращаясь к жертве, поинтересовался: — Давно на Волкодава работаешь?
Руслан едва заметно мотнул головой, отказываясь говорить. Кнут со свистом вновь прилетел к его спине, с хлестким звуком отскочив обратно. Буртенко дернулся, стиснув зубы. Застонал от боли. Но промолчал.
— От, с*ка, крепкий орешек попался. — Процедил зло Калачев. — Но ничего, не таких раскалывали. — Лёва, неси инструмент. Накалился уже?
Маргарита увидела, что в дальнем углу подвала возле электропечи стоял один из людей Тимура и что-то вращал на огне кузнечными клещами.
— Ага, подогрелся знатно. — Человек, именуемый Лёвой, подал Тимуру раскаленный до красноты стальной штемпель.