Страсть искажает все
Шрифт:
— И ему на смену пришла империя Плантатора, — покрутив между пальцами сигарету, равнодушно бросил Олег. — На это намекаешь?
— Почему нет. Время власти Сизова закончилось. Поздно пытаться её возродить. Время вспять не вернуть. После того как Сизый нелепо прос*ал абсолютно всё, его никто не воспримет всерьез.
— Все имеют право на ошибку.
— Не в нашем деле. Чернышевский, ты прекрасно знаешь, здесь подобное не прощают. Степень доверия утеряна. Если Сизый, работая годами, не смог удержать собственный бизнес под контролем, где гарантия что так запросто не профукает
— С ним не пойдет. А с кем-то другим, более молодым, амбициозным, — щелкнув зажигалкой, несколько секунд всматриваясь в яркий огонек, Олег проницательно взглянул на Рощина, — почему нет?
— На себя намекаешь, что ли? — Кирилл иронично хмыкнул.
— Чем черт не шутит.
— На такого сопляка никто не взглянет! Не говоря о соглашениях.
— Ай-ай-ай, — поцокал языком Чернышевский, в который раз щелкнув зажигалкой, — как грубо. И глупо. Недооценивать соперника, о котором ровным счетом ничего не знаешь. Ты самоуверен, Рощин.
— Я смотрю реалиям в лицо. Если так впрягаешься из-за Сизого, это не говорит о твоей могущественности. Хотя не скрою, любопытно послушать, как втерся в доверие к старому пройдохе. И где, собственно, находится он.
— Ты же не думаешь, что я раскрою карты?
— И не надеюсь.
— Зачем приехал? — понимая, что ходить вокруг да около бессмысленная трата времени, с вызовом изрек Олег.
— Чернышевский, давай откровенно, — посерьезнев, Рощин поддался вперед, — сколько ты хочешь?
— Не понял, — мужчина застыл с сигаретой на полпути ко рту. Предполагал подобный поворот. Но не ожидал явной прямоты.
— Что непонятного? — Кирилл нетерпеливо постучал пальцами по подлокотникам. — Я понимаю, ты здесь жопу рвешь не за просто так. За всю грязную работенку Сизый платит бабки, — окидывая оценивающим взглядом гостиную. — Очень неплохие. Ты имеешь шикарные тачки, жратву, баб. Приличную крышу над головой. Я в прямом смысле.
— К чему клонишь? — зажав сигарету в зубах, Олег подозрительно покосился на собеседника.
— Сколько тебе нужно, чтобы покрыть все расходы? — с нажимом повторил Рощин. — Я заплачу сколько необходимо для безбедного существования и даже больше. Поверь, в твоем образе жизни мало что изменится. Тот же шик, роскошь. Всё, что пожелаешь.
— Но? — прикуривая.
— Почему сразу «но»?
— После таких заманчивых предложений обычно следует «но», — выдыхая струйку сизого дыма вверх.
— Ты жук, Чернышевский, — усмехнувшись, Рощин машинально сунул руку в карман куртки в поисках сигарет.
— Нет, я Волкодав, — довольный собой, поправил Чернышевский. Наблюдая за безрезультатными попытками Кирилла отыскать следом за сигаретами зажигалку, протянул свою: — Угощайся огоньком.
— У меня свой, — найдя, Рощин довольно продемонстрировал дорогую позолоченную вещь. Прикурив, возвращая голосу былую серьезность, продолжил: — Так вот, Волкодав. Всё элементарно. Взамен переходишь на мою сторону и помогаешь избавиться от досадного недоразумения по имени Николай Степанович.
— Как неразумно с твоей стороны, Плантатор, — напоследок затянувшись, Олег подвинул
— Чернышевский, издеваешься? — вмиг вспыхнул Кирилл.
— Я? — нахмурив недоуменно брови. — Нет, конечно. Просто подумай сам — ты приходишь один в логово врага, делаешь такие опрометчивые предложения. Можешь представить, что я тебя грохну и никто не догадается. Как такой расклад?
— Ты этого не сделаешь, — не вздрогнув ни одной мышцей, покачал головой мужчина.
— Откуда уверенность? Почему нет? — медленно поднимаясь с кресла. — Нет человека — нет проблем. Всё просто.
— Не в правилах Сизого избавляться от проблем самым простым и неосторожным способом.
— Но и я не Сизый.
— Хочешь сказать… — наблюдая за передвижениями Олега, — что уберешь меня прямо здесь?
— Я? — застыв посреди комнаты, удивился Чернышевский. — Нет, что ты. Не хочу марать новенький ковер и прибавлять лишней работы Наталье Ивановне. Пытаюсь донести, что не все и не всё продается за деньги.
— Из идейных, что ли? — фыркнул Рощин.
В ответ Олег неуверенно пожал плечами. Прекрасно понимал, что разговор заходил в тупик. Вероятность убедить Рощина изменить собственной идеологии, изначально не представлялась возможной. После самоуверенной попытки перетащить на свою сторону и подавно. Как и предполагал, Плантатора возможно поймать, заставив самого себя заманить в ловушку. Как раз этим и займется в ближайшее время.
На этой ноте стоило завершить разговор. Сомнений в грядущих планах Рощина не оставалось. Но что-то сдерживало. И это что-то не амбиции Кирилла и не надежда услышать чего-то новое. Но это казалось важным.
— Чернышевский, я никогда не поверю, что ты настолько предан своему хозяину, — опираясь ладонями о подлокотники, Кирилл решительно поднялся. — Если не деньги, даю сто процентов гарантии, есть нечто, способное заставить тебя перейти ко мне. Или хотя бы отступить с дороги, предварительно предоставив необходимые козыри для игры против Сизого. Хорошо, если добровольно, а не с помощью компрометирующей информации или методов не так давно тобой упоминаемых. Как там говорил? — изобразив задумчивость, щелкнул пальцами: — Нет человека — нет проблем? Что-то в этом есть.
Рощин, отвернувшись, вальяжно направился к выходу. Олегу вздохнуть бы с облегчением. Заняться осуществлением заранее продуманного плана. Но безумная, опрометчивая мысль мелькнула в голове чересчур отчетливо. Сообразить не успел, когда преобразовалась в громкое заявление:
— Маргарита.
— Что? — застыл Рощин.
— Ты спрашиваешь, что помимо денег меня может заинтересовать, — ступая в направлении Кирилла: — Отвечаю — Маргарита.
Несколько секунд молчания, которые для Олега показались вечностью. Незыблемой, бесконечной. Моменты в ожидании ответа, который способен изменить если не всё, то многое. Который в одночасье способен превратить мечты в реальность.