Страсть искажает все
Шрифт:
— Как тебя хоть зовут? — Перехватив руку Маргариты, Рощин отстранил её, не позволяя продолжить начатое.
— Грета. — Памятуя давно заученное правило Беллы, выдохнула Одинцова.
— А если по-человечески? — С насмешкой фыркнул мужчина, продолжая сжимать запястье.
— Не нравиться Грета, можно просто Королева. — С вызовом уставившись в лукавые серые глаза.
Почему дерзила? Не понимала. Подсознательно ощущала, что этот мужчина не причинит боли, которую испытала по вине Латунина: на такое способны не многие. За последние годы научилась разбираться в мужчинах. Понимать, кого стоит опасаться,
— И как в народе величают Королеву? — Уверенно настаивал мужчина.
— Маргарита. — Зачарованно следя за малейшим движением ресниц, призналась Одинцова.
— Королева Марго, значит. — Улыбнувшись краюшками губ, Рощин вдруг потянул ладошку Риты на себя. Прижался губами, не отводя глаз с лица. — Я Кирилл.
— Очень приятно. — Не зная, что в таких случаях отвечать, промямлила.
Обычно клиенты не старались поставить в известность о своей персоне. Им достаточно знать, кто она. А Рите достаточно знать, что на следующий день не увидит того или иного человека.
— Давно знаешь Латунина? — Вопрос прозвучал неожиданно и жестко.
Маргарита вздрогнула, пытаясь вырвать руку.
— Ты же знакома с ним? — Крепче сжав ладонь в своей, повторил Кирилл.
Ответом был робкий неуверенный кивок. Вслух признать знакомство по-прежнему не желала. Что она скажет? Что тот ублюдок так яростно и жестоко над ней поиздевался? Вряд ли Рощина это хоть каплю волнует. Где гарантия, что он не прибегнет к подобным методам?..
— Ты его боишься. — Не спрашивая, констатируя факт, фыркнул мужчина.
— С чего Вы взяли? — Нашла силы уточнить Маргарита.
— Возможно, остальные и не заметили твоего ужаса при виде Латунина, но я не совсем дурак, умею разбираться в людях. К тому же неплохо знаю Гришку и представляю на что способен этот человек.
На языке Маргариты вертелись десятки вопросов. Кто он, этот Рощин? Кто Латунин? Откуда знакомы? Почему Кирилл уверен в жестокости соперника? То, что они были соперниками сомневаться не приходиться. Неужели Рощин купил её из праздного любопытства и желания утереть нос конкуренту? Хотя какая к черту разница зачем. Главное, она не с ненавистным животным, а с очередным мужчиной-клиентом. Привлекательным мужчиной.
— Вы правы. — Согласно кивнула. — Меньше всего этой ночью я предпочла снова оказаться в его руках.
— Что ж, ты подтвердила догадки, возникшие при виде тебя там, на сцене.
— Именно поэтому меня купили? — Не удержалась Одинцова, закусив губку. — Вам стало меня жаль?
— Считай, как знаешь. — Равнодушно пожал плечами. — Можно сказать и так.
— А таких денег не жалко? Всего-то за одну ночь.
— За тебя? — Вопросительно вздернув бровь, Рощин резко притянул Риту ближе: — Нет.
— Почему? — С придыханием уточнила, упираясь ладошкой в мужскую грудь. — Нужно быть либо миллиардером, либо полным безумцем, чтобы вывалить такие деньжища за очередную шлюху на ночь.
— Может, ты мне нравишься. — Склонившись к уху девушки, хрипло пробормотал
В другой ситуации Одинцова могла запросто поспорить по этому поводу. Но подтверждение его словам здорово упиралось в бедро. Рощин её хочет. Как и многие другие. В этом ничем не отличался от остальных мужчин. А она-то, наивная, успела возомнить себе черти что…
— Высокая цена, для понравившейся игрушки. — Выдохнув почти в губы Кириллу, не могла заставить себя замолчать Рита. — Вам не кажется?
— Ты задаешь много вопросов. — Обняв девушку за талию, крепче прижимая, Рощин прошелся губами по щеке. — Ты боишься… Нет, не так. Ты ненавидишь Латунина. Будем откровенны: я его тоже ненавижу. Поэтому помог тебе сегодня спастись от него. Может… — Запустив пятерню в девичьи волосы, оттянул немного назад, заставляя посмотреть в глаза. — Перестанешь «выкать» и покажешь, насколько умеешь быть благодарной?
С этим резко оттолкнул Одинцову и, сунув руки в карманы, исподлобья уставился на неё, ожидая дальнейших действий.
Около минуты Рита стояла с недоумением глядя на Кирилла, пытаясь понять, чего он хочет. Она предполагала, что мужчина набросится, начнет подчинять, настаивать, пока, в конце концов, не возьмет желаемое. Но Рощин оставался на месте, невозмутимо глядя в упор. Не предпринимая никаких действий. Ровным счетом ничего.
Не привыкла к такому. Обычно с клиентами все происходило иначе. А тут… Ждет благодарности, давая право выбора самой Маргарите. Она бы с радостью развернулась и сбежала отсюда. Или закрылась в ванной. Одна. Но вряд ли Кирилл оценит.
Вздохнув, ступила к мужчине, собираясь сделать то, что планировала сразу после его появления. Ведь, по всей видимости, он иного не ждет. Хотел бы завладеть ею и просто заняться сексом, давно это сделал.
Борясь с волнением, Маргарита расстегнула злополучный пиджак. Перебираясь к рубашке, потерлась носом о мужскую шею. Надо отдать Рощину должное, от него пахло настоящим мужчиной. Невозмутимость и напряженность лишнее тому подтверждение.
Он не станет как неумелый юнец набрасываться, пытаясь утолить сексуальный голод. Он научен выдержке. Способен держать потребности и похоть под контролем. Странно, но в какой-то момент девушке польстило это самообладание. И в то же время захотелось доказать, что перед ней никто не способен устоять. Даже столь опытный и умный игрок. Собственно, по реакции его тела и так это чувствовала. Осталось доказать самому Кириллу.
Расстегнув рубашку, Маргарита с восхищением провела ладошкой по мускулистой груди. Скользнула губами по шее Кирилла, остановившись у мочки уха и слегка прикусив. Продолжая незамысловато исследовать тело мужчины, опустилась легкими порхающими поцелуями к груди.
Она впервые в жизни пыталась откровенно соблазнить внешне невозмутимого и безучастного мужчину. Обычно стоило ей коснуться, клиенты сами все делали. А сейчас, играть в партию Рощина для Риты оказалось трудновато.
Подбадриваемая тяжелым дыханием и быстрым гулким стуком сердца, отдающим эхом в ушах, продолжала бесхитростные ласки. Целуя и покусывая кожу на груди, неторопливо перебралась пальчиками к ремню. Пока расстегивала, позволила себе отстранившись, поднять глаза на Кирилла. С виду непоколебим. Но помутившийся взор выдавал едва контролируемое желание.