Страсть Маргариты. Сгорая дотла
Шрифт:
Проехав через металлические ворота, мы заехали на территорию виллы. Эта территория был достаточной, чтобы вмещать в себя сад, цветущие летом клумбы, пестрые кустарники и трехэтажный огромный дом в стиле Возрождения. Здесь жило много вампиров и ликанов, которым хватало места, чтобы не толпиться тем, кто предпочитал проводить время именно на вилле, хотя, большинство покидали ее с закатом и возвращались лишь к рассвету. Я почти ни с кем не успела тут познакомиться, да и не очень то сейчас к этому стремилась. Как-то не привыкла я к вампирскому обществу в таком количестве, и за свою долгую
Сейчас в моей жизни все было не так, и меня это нервировало. Я понимала, что нужно ко всему привыкать, меняться, но слишком тяжело это у меня происходило, без Леонида и Юлиана, без их присутствия, без любви и привычных вещей. Иногда даже казалось, что это не моя жизнь, будто я вовсе не просыпалась, а застряла в страшном сне, где все было не так.
Наконец, машина остановилась у парадного входа, и никого не дожидаясь, я быстро и молча вышла, направившись в свою комнату. Обитатели этого дома встретили меня любопытными, завистливыми и недобрыми взглядами, которые вновь позволили мне почувствовать себя «белой вороной», и в этом состояла еще одна причина, по которой я не хотела здесь с кем-то заводить знакомства.
Спустившись в подвал и дойдя до своей комнаты с номером «17», я нажала цифры на кодовом замке, который мне сегодня любезно сообщил Радий, и вошла внутрь. Хотелось поскорее закрыть глаза, окунуться в пустоту и просто ни о чем не думать и ничего не чувствовать. Только перед этим пришлось вновь лезть в ванную и смывать свою кровь, второй раз за одну ночь. Перебор!
Изорванный халат оставалось только выкинуть. И так как у меня больше не был никакой одежды, я укуталась в простыню, которую стащила с кровати, и залезла в гроб, приготовившись встречать рассвет, обещающий мне несколько часов «тишины»…
Глава 3
Очередное сновидение
Как я не старалась это предотвратить, а сон помимо моей воли приобрел реальные очертания. Я оказалась в просторном зале, по стенам которого плясали отблески пламени от горящих свечей. Такой полумрак настораживал, но был приятен. Он словно окутывал черным бархатом, ощутимо лаская кожу, которой я к тому еще и почувствовала не себе признаки одежды – на мне оказалось голубое длинное платье на тонких бретельках. Я сидела за массивным лакированным столом, на котором так же играли отблески огней. И я знала только одного вампира, который мог добиться во сне подобной реальности. Вскинув глаза вдоль длинного стола, я увидела Серафима. Серые глаза были устремлены на меня, заставляя ежится от холода. Он привык всегда и везде скрывать свои эмоции, и только пару раз мне удалось уловить в его лице что-то еще, помимо безразличия.
Но только я открыла рот, чтобы высказать ему свое недовольство по поводу такого своевольного вторжения в мое сознание, как громко скрипнула дверь, и в комнате появился мужчина, держащий в руках поднос с двумя кубками. Мне не составило труда догадаться, что именно в них было налито. И когда передо мной поставили один из них, я уловила слабый запах крови, отчего во рту резко пересохло.
– Прости, что потревожил тебя, Маргарита, но я хотел бы поговорить с тобой…
Я улыбнулась, обхватывая рукой кубок и припадая к нему губами. Кровь была сладкая, немного терпкая, но при этом еще и утоляла жажду. И это во сне, где реальным был лишь Серафим, который создал для нас эту иллюзию.
– Так о чем же ты хотел поговорить со мной? – спросила я, делая теперь свой шаг.
– Скажи мне, Марго, чего ты хочешь?
Кубок застыл у моего рта. Его вопрос меня удивил, но кроме этого еще и оказалось приятно, что меня решили об этом спросить.
– Я хочу, чтобы было все так, как раньше.
– Прошлое не вернуть, как бы сильно ты этого не хотела. Подумай еще раз и скажи то, на что возможно надеяться.
Серьезность Серафима насторожила, но у меня был готов лишь один ответ:
– Я хочу вернуть себе Лео и Юлиана. Такое возможно?
Серафим опустил глаза на свой кубок, взял его в руку, разглядывая алую жидкость, но пить не стал.
– Ты очень своевольное создание, Маргарита. Ты совершенно не хочешь мириться с нашим новым укладом жизни. Ты пытаешься сопротивляться, оглядываясь в прошлое, но в нем не всегда заключено спасение. Ты нуждаешься в заботе и любви, как многие, как каждый. Ты дерзка для того, чтобы настаивать на своем, но хватит ли у тебя дерзости, чтобы этого добиться?
От его слов у меня вспыхнуло любопытство. Наш разговор приобретал интересный поворот…
– К чему ты клонишь?
– Дело в том, Маргарита, что всему есть цена.
– И что же ты хочешь за мое желание?
Холодные глаза вернулись к моим:
– Тебя, Маргарита. Я хочу тебя.
Его слова не были для меня полной неожиданностью, но меня все равно бросило от них в жар, потом в холод, и снова в жар, и определенно точно – они мне не нравились.
– А как же твоя… жена? Она ревностно относиться к одному моему присутствию в твоем доме.
– Моя жена, это не твоя забота.
– Хорошо, – резво согласилась я, вспоминая о другом: – Но, кажется, ты как-то сказал, что твои чувства ко мне меня не коснуться…
– У меня было достаточно времени, чтобы поменять свое решение.
Поменять решение!? Да что он себе позволяет! Все мое любопытство разом смыла злость, затуманивая разум. Ну знаете ли!
– Ты холодный и бесчувственный эгоист! – выкрикнула я, подрываясь с места и бросая в него кубок, который мгновенно растворился в воздухе. – Ты думаешь только о себе! И я уверена, что ты специально все подстроил, чтобы подвести меня к этому. У меня ведь нет выбора, верно?
– Ты забываешься, Маргарита. Не я заставил Леонида выбирать свой путь и не я внушал Юлиану давать тебе поблажки. Они хоть и не знали о последствиях, но они сами сделали свой выбор.
– Вранье! – в ярости, я ударила по столу руками. – Ты мог предупредить Юлиана, чем ему это все обернется.
– А разве я не предупреждал? Вас обоих?
«…ты будешь находиться под присмотром Юлиана… и в твоих интересах, облегчить ему задачу…» – всплыли у меня в голове его когда-то сказанные слова. Нет! Слишком идеально все выходило для Серафима. Разве, это могло быть случайностью? Я опустилась на стул, пряча лицо в ладонях.