Страсть Маргариты
Шрифт:
И после боли снова осталась одна сплошная пустота. И как только оборвался мой крик, стало так тихо... или это даже у меня заложило уши? А впрочем... не важно, уже все было не важно...
И вдруг, передо мной появилась Жанна, словно из неоткуда. Но я не предала значению этому странному появлению. Я узнала девчонку по запаху, пока разглядывала черные туфли у себя перед носом. Что она хочет от меня? Зачем подошла? Я медленно подняла голову вверх, заглядывая в ее глаза... глаза, как белая мгла...
Вот черт! Инди...
– успела я подумать, прежде чем мое сердце распорол осколок битого
Вот и все...
Я перестала сопротивляться, падая спиной на пол и проваливаясь в необъятную бездну. Тут было так спокойно и пусто, что я с радостью была готова в ней раствориться. Покой и тишина, и снова бесконечное чувство падения... и снова тут появился Серафим, встряхивая меня за плечи и делая больно...
Один грубый толчок в реальность... судорожный глоток воздуха... и знакомые лица, которых я не узнавала. И снова тьма в компании Серафима.
– Я не отпущу тебя, Маргарита, - встряхнул он меня.
– Я не могу больше...
– А я не собираюсь тебя об этом спрашивать... ты нужна мне...
И он вцепился в меня крепкой хваткой с острыми когтями, вцепился в мое сердце, в мою душу, в каждую клеточку тела, вырывая из объятий Смерти. Он вел с ней жесткую борьбу за мою жизнь, и он не уступал, ни мне, ни ей, никому. Это было ТАК больно...
И я снова закричала, сгорая в предсмертной агонии...
В объятьях смерти
Агония была бесконечной, плавно-перетекающей в ощущение полнейшей отрешенности. В какой-то момент я перестала понимать - кто я и что я. Я просто существовала, где-то в прослойках полнейшего мрака. Ни чувств, ни знаний, ничего.
А потом что-то изменилось. Мрак стал уплотняться, приобретая формы и очертания каких-то вещей. Инстинктивно я узнавала каждое из них. И я оказалась в просторном полутемном помещении с горящими свечами, с тяжелыми шторами на окнах и длинным массивным столом. Я огляделась, вспоминая, что однажды уже была здесь. И была не одна. Пока я разворачивалась, мои ноги запутались в шелке красного платья. Оно было таким длинным, что лежало вокруг меня алым пятном. А корсет туго стягивал талию, пикантно приподнимая грудь. Я собрала в ладони подол струящегося шелка и прошла к столу, где стоял платиновый кубок, обсыпанный драгоценными камнями. В кубке была темная жидкость. Я взяла этот кубок и поднесла к губам. Жидкость меняла вкус с каждым глотком, становясь то сладкой, то соленой, то терпкой, то мягкой, и всегда тянущаяся по горлу как жидкий огонь. Кровь... Она бодрила, наполняла эмоциями... пробуждала воспоминания...
– Серафим!
– прогремела я на всю комнату, гневно опуская кубок на стол.
– Да, - ответил он мне над самым ухом.
Я резко развернулась, упираясь ему носом в нос.
– Зачем ты это сделал?
– едва ли не плевала я в него эти слова.
– Кто тебя просил? Как ты посмел?
– Ты хотела умереть?
– Да! Я хотела этого!
– Почему, ответь мне?
– потребовал он.
– Потому что я устала...
– Ты
– Что?
– взорвалась я гневом, смотря в серые глаза.
– Ты боишься отпустить прошлое и принять настоящее.
– Я боялась потерять любимого, и это произошло.
– Ничто не вечно, Марго, ничто... даже вечность имеет свой предел, совершая петлю, возвращаясь обратно и снова продолжая свой путь. Ты только начала жить, и у тебя впереди уйма времени, чтобы обдумать это решение. Отпусти прошлое и попробуй пожить тем, что ты имеешь сейчас, а уже потом решай, стоит ли это твоей жизни или нет. Я предлагаю тебе выбор, и я прошу у тебя дать еще один шанс, и не мне, а себе самой.
Его слова меня странным образом осадили, успокоили. Они обманывали, и в этот обман хотелось верить. Они что-то обещали, что-то хорошее за закрытой дверью... обещали надежду. И звучали так спокойно, как колыбельная, которую мне в детстве пела нянечка. Фу ты, черт, как же далеко зашли мои воспоминания...
Рука Серафима легла мне на щеку, погладила и приподняла вверх за подбородок, к его лицу.
– Ты нужна мне... даже не смотря на то, что ты моя самая большая катастрофа.
И столько нежности было в его словах, что я потянулась вперед, к губам Серафима, облизывая с них эту нежность, сладкую, жаркую, необходимую...
– Тебя ждут, возвращайся, - шепнул он мне в губы и толкнул в реальность...
Судорожно и глубоко я втянула воздух, принимая сидячее положение и едва ли не сталкиваясь лбом с Лео... Лео!?
– Лео!
– уже вслух выкрикнула я, хватаясь руками за его лицо.
Боже, как же я скучала по этим голубым глазам, по этой милой и родной улыбке, по этому вампиру. Он притянул меня к себе, и я обняла его, прижимаясь всем телом.
– Марго...
– прошептал он мне в шею.
– Родной мой...
– ответила я.
– Простите, но меня сейчас стошнит от этой трогательной сцены, - раздался позади голос Яна.
Этот голос прогремел громом, пробегая по нервам разрядом молний. Я обернулась. Ян лежал на кровати, как раз за моей спиной, обнаженный по пояс и подпирающий голову одной рукой. Из глубины янтарных глаз на меня смотрел недовольный волк, разгневанный хищник. Лео еще сильнее прижал меня к себе, продолжая утыкаться носом в шею. Ян перевел такой взгляд на моего вампира, что мне захотелось его защитить.
– А в чем дело Ян? Если тебе что-то не нравится, можешь выйти.
– Сидеть под дверью и слушать ваши охи и вздохи я не собираюсь.
– Ты можешь уйти подальше, - съехидничала я в ответ, - чтобы не слышать.
– И далеко я уйду, прежде чем мне понадобится возвращаться обратно?
– спросил он, вскидывая левую бровь.
– Или ты сейчас совсем не голодна?
Я отвернулась от Яна, упираясь губами в светлые волосы Лео. Стоило волку напомнить мне о голоде, как этот мой личный и неприрученный зверь зашевелился внутри, обнажая зубы и готовясь вонзить их в мою плоть. А недавнее ранение, о котором я сама сейчас почти не вспоминала, делало голод еще неистовее. Все-таки, Инди сделала свое дело... жаль только, у нее ничего не вышло.