Страсть на холсте твоего преступления
Шрифт:
Я в ступоре не сразу поняла его слов, чувствуя себя обманутой. Он не ответил на мой вопрос, не встретил меня с отцом, но пообещал расплатиться у него в офисе. Я ощущала, как плавно бьется моё сердце, а веки все тяжелее поднимать. Когда Андреас скрылся, я услышала властный голос Харриса и обернулась. Он что-то говорил Эйвону, а тот кивал. А когда замолк, он размеренным шагом подошел ко мне почти в упор. Меня обожгло его горячее дыхание, но он лишь схватил меня за руку. Я оказалась скованная его грубой и большой рукой, он вывел меня из комнаты, осматриваясь по сторонам.
— Куда мы идем? — спросила
Мы вышли на прохладную улицу, мурашки пробежали по моей коже. А мы молча шли все дальше, уходя от неоновой вывески клуба.
Я заметила нашу машину и надула губы, понимая, что мы снова едем в эту чертову клетку.
— Отпусти, — дернулась я, выхватывая свою руку из его хватки. Мысли волнами доходили до меня — я его заложница. Он похитил меня у семьи, насильно держа в доме. Я выдохнула воздух, сконцентрированная на своих каблуках. Лямка моего платья упала во время быстрой ходьбы павлина, стоящего передо мной.
— Тебе плохо? — спросил спокойно он, не прикасаясь ко мне. Я подняла на него взгляд, прищуриваясь и кусая губу.
— Плохо? Ты хоть представляешь, что я чувствую? Ты, кажется, не обладаешь должной эмпатией, да? Да ты вообще женщин не понимаешь, потому что ненавидишь нас и думаешь, что мы слабее! Тебе вряд ли доводилось быть униженной в компании мужчин, манипулирующих обычным разговором с отцом, — слишком громко вскричала я, поднимая голос на высокого мужчину.
Он злился. Я видела по его хмурым бровям, но стоило голубым глазам опуститься на мою обнаженную шею и плечо, как черные зрачки расширялись. Я пошатнулась к машине, пытаясь зацепиться за невидимую стойку. Харрис громко выдохнул и цокнул, придерживая меня за талию. По выражению его лица виднелась немая борьба, но я не понимала какая.
— Ты не понимаешь, что я чувствую. А я понимаю, какую ненависть испытываю к тебе и ко всем вам. Вы уроды, самые настоящие богатые уроды, возомнившие в своих руках воображаемую власть над женщинами, — уже тише произнесла я и опустила глаза. Голова шла кругом, даже ветер не помогал. Рука Харриса медленно приблизилась к моему подбородку и подняла его, чтобы наши глаза встретились. Я запрокинула голову, чтобы видеть его грубое лицо. Он стоял молча, лишь сжал свою челюсть, от чего его форма лица стала острее. Вторая рука мужчины коснулась моего предплечья, обжигая голую кожу. Я шумно вдохнула воздух через полу открытый рот, помещая губу между зубов. Одним грубым движением он развернул меня и прижал к машине, чтобы у меня была опора.
Харрис наблюдал за прикосновением его руки с моей кожей, он медленно поднимал руку к плечу, проходя ею до самой шеи. Харрис грубо обхватил мою шею своей рукой, но не сдавливал, лишь наблюдал. Я еле заметно задрожала, а сердце пропустило парочку важных ударов. Я горела, щеки пылали на холоде. А его рука гладила мою шею, молча проводя по ней нежные линии.
— Я желал быть в той комнате один, — прошептал хрипловатый голос мужчины,
— Что? — на выдохе спросила я, приоткрыв свой рот в недопонимании. Его лицо — мощная скульптура, а два голубых глаза, словно озеро, полные силы. Взгляд опьяняющий, будто он проникает в самые глубины души. Лицо Харриса приблизилось к моему, и я поддалась вперед от легкого возбуждение тела. Он опустил руку с подбородка и обвил ею мою талию, сжимая пальцами ткань платья.
— Я не мог перестать думать о том, как ты выглядишь в этом платье, — прошептал Харрис, я трепетно закусила губу.
— Это платье… — прошептала я, невинно смотря на мужчину, который сковал меня своими руками. Я кучу раз пожалела, что ослушалась Харриса и надела именно его, засветив все свои прелести. Мой разум блуждал от слов мужчины, прикасавшегося ко мне, словно пламя огонька.
— Твоя ненависть всегда отзывается легким дрожанием от моих прикосновений? Это от сильной неприязни, Тереза? Так называется ненависть до дрожи? — саркастически спросил он, после чего я пришла в себя. Придурок! Он отошел от меня, безразлично осматривая здание клуба.
— Ты сам только что сказал, что не мог оторвать от меня взгляда! — вскипела я, держась за машину, чтобы не упасть. Ладонью я чувствовала металл машины и это помогало мне держаться.
— Я сказал, как тебе идет это платье, а ты уже выдумала себе, что я не мог оторвать взгляда, — с долей шутки ответил Харрис, раздражая меня сильнее. Черт. Чертов алкоголь. Я уверенно оттолкнулась от машины, делая быстрые шаги к его телу. Стук моих каблуков смешался со звуком проезжающих машин и басов с клуба. Я подошла к нему, ощущая разницу в росте. Он с интересом смотрел на моё лицо, а на пухлых губах играла легкая улыбка.
— Тебе понравилось, — выдохнула я, уверенная в своих словах и тому, что услышала и увидела в его глазах. Это был нескрываемый интерес и любование, но не показалось ли мне?
— Я и не спорю, стрекозка, — наклонился он, ответив мне своим бархатным голосом. В голову ударил запах кедра и сандала, очаровывая мою голову. А его слова заставили покраснеть, словно поспевший помидор на грядке. Самодовольный мужчина смотрел на меня чуть наклонившись, будто высмеивая моё поведение и утешая свое самолюбие, издеваясь надо мной.
Я была пьяна, когда мы вернулись домой. Харрис не успевал за мной, охранник грубо довел меня до двери дома и запер. Я бегом поднялась в свою клетку, скинув каблуки с ног, я включила душ на всю мощность, вставая под струи воды. Ледяная вода, словно острые кристаллы атаковали нежную кожу. Я дрожала, а вода окутывала меня морозной стужей. Губа затряслась, и я обняла себя, желая смыть все взгляды незнакомых мужчин со своей кожи. Я будто слышала их похотливые мысли, дискомфорт в желудке сразу скрутил меня, подзывая тошноту. Холод не помогал, но озноб и ледяная голова помешала организму вывернуть меня наружу. Я так сильно дрожала, что перестала дышать и осознав в моменте, начала судорожно глотать воздух. Я не помню, сколько простояла под душем, насквозь промокшая и заледеневшая. Вода прекратила течь, и я подняла дрожащую голову к причине, увидев холодный взгляд голубых глаз. Он был в разы холоднее того, что я только что ощущала.