Страсть на холсте твоего преступления
Шрифт:
— Я напугана! Вы держите меня в своем доме, вы обокрали мою семью, вы заперли меня в мастерской, вы везете меня непонятно куда и злитесь, что я так реагирую? — паниковала я, ударяя переднее кресло машины. Оно издало жалобный писк и мою руку схватили, откинув меня обратно на спинку. Боль от схватки жгла моё запястье.
— Не трогай её, — пригрозил голос Харриса, и я вжалась в кресло, часто задышав, притупив приток слез. «Дыши через нос, Терра» — голос Энцо в голове успокаивал, но не настолько, потому что за ним по пятам шёл мелодичный баритон Харриса.
Постепенное осознание происходящего волнами било меня по моим нервам. Страх сжал и скрутил
— Я не могу, — слышала отдаленный голос возле себя. Это голос Харриса, только у него такой мелодичный и хриплый мужской голос, шепот которого можно слушать вечно.
— Тереза? — услышала повторный голос, а через минуту ощутила на себе горячие руки.
Мир — это игра, в которой человек представляет собой поле для манипуляций. Эмоции и связи между людьми — всего лишь инструменты, которые можно использовать в своих целях. Я понял это ещё в подростковом возрасте, когда на поле остальные не могли играть из-за бурлящего гнева, я спокойно побеждал. Это сыграло большую роль в моем бизнесе, в армии и в создании собственной группировки. Мой ум работает рационально и логично, и я могу легко манипулировать окружающими, чтобы достичь своих целей. Для меня мир представляет собой возможность демонстрировать мою силу и господство. Я стремлюсь к доминированию над окружающими и к достижению власти. Для меня, ложь, обман и угрозы — всего лишь способы достижения моих целей. Именно поэтому я — чудовище, чужеродная форма жизни, которая не понимает человеческие чувства и эмоции.
Её медовые волосы обладают такой густотой, словно пламя. Они локонами спадали на её плечи, распустившись из легкого хвоста. Светлая и бархатистая кожа с естественным румянцем на щеках светилась на фоне темного салона машины. Изящные выразительные брови, длинные ресницы и подчеркнутые скулы. Её шея длинная, мягкая, а прикасаясь к ней, ощущаешь лебединый стан. Её живые глаза кажутся мне привлекательными, но я заблуждаюсь.
— Ты вырубил её? — спросил Эйвон, открывая заднюю дверь машины, где маленькое тельце Терезы лежало на моих коленях. Она упала в обморок, как мне показалось, от страха. Тереза дрожала, плакала и часто дышала. Хорошо, что я не видел её испуганных и заплаканных глаз, иначе бы давно развернул машину и поехал обратно домой.
— Я не смог бы, — спокойно ответил другу, убирая локоны прилипших волос с её лба.
— Если бы все девушки знали, каким ласковым и покладистым ты можешь быть, ты бы собирал толпы, — подмигнул мне блондин, который на протяжении пяти лет является моим другом. Я на секунду задумался, почему все ещё держу его при себе. Он спасал мою жизнь сотню раз, точно!
— Мне хватает денег в моем кошельке, — ухмыльнулся я и опустил голову вниз, снова смотря на спящую Терезу. Эйвон помялся на месте, посмотрел на часы на своем телефоне и показал мне время.
— Андреас не любит долго ждать, — тревожно объявил друг, от чего я хмыкнул, будто я сам не знаю, что случается с
Я откинул все мысли, подводя свою ладонь к бледному лицу и слегка ударяя её по щекам. Она поморщила нос, её веки затрепетали, и Тереза раскрыла большие стрекозьи глазки. Целую долгую минуту до неё доходило происходящее, она как будто наслаждалась прибытием в моих объятиях, а потом расширив глаза, она пискнула.
— Не прикасайся ко мне! — закричала девушка, от чего мы с Эйвоном одновременно засмеялись. Тереза спрыгнула с моих ног, я ощутил, прилив холода на месте, где была девушка. Я поднял руки вверх, сдаваясь, а Эйвон закрыл дверь и сел на переднее сиденье.
Она — важная часть моего плана. Она — ключ к одобрению Андреаса. Сейчас она моё поле для манипуляций. В ее руках власть надо мной. Тереза даже не представляет сколько власти будет держать в этих ручках. А пока она непоколебимо защищает себя от нас. От тех, кто больше всех защищает её.
Она успокоилась и явно не хотела, чтобы я находился рядом с ней.
Я сел за руль. Мы ехали достаточно долго, чтобы Тереза не запомнила свое местонахождение. Теперь же ей сложно будет в случае чего распознать мой дом. Думал ли я о проблемах, которые возникнут, держа я в заложниках дочку Хендерсона? Да. Я каждую ночь, возвращаясь домой, заглядывал к ней и думал. Много думал. Думал о её будущем, о её настоящем, о том, как она может сломаться. Я не испытываю угрызений совести или сочувствия к тем, кого мне приходится использовать.
Единственное, о чём я думал, о её прекрасном искусстве. Я помню, как в первый раз увидел ее рисунок. Это был портрет девушки с опущенными вниз глазами, которая стала для меня загадкой. Я обучен на чтение эмоций, на чтение жестов и мимики лица. Но её рисунки вгоняли меня в ступор, потому что я не понимал ни одну изображенную эмоцию на её портретах. Я просто не мог оторвать взгляд от этой картины. Я наблюдал, как ее стиль становился более уверенным, как ее рисунки приобретали все больше выразительности и глубины. Она создавала не только портреты, но и пейзажи, которые словно оживали перед моими глазами. Я видел, как она раскрывалась в каждой новой работе, как каждое новое творение отражало ее эмоции, мысли и идеи. С недавних времен, пролистывая её аккаунт с рисунками, я осознал, что восхищаюсь. Но это всё, что я испытываю к маленькой девочке.
Я — идеально обученный вор, я преступник. Я не тем, кем кажусь. Мои деньги фальшивка, а бизнес и того хуже, всё моё окружение — краденое. И она. Она тоже украденная.
Мы ехали по темной улице, заполненной людьми. Я раздраженно стучал пальцами по рулю, потому что из всех эмоций в своей голове, я идеально чувствую раздражение и гнев. Эйвон резко поддался вперед, прищурив глаза.
— Сбавь скорость, — попросил парень и повернувшись ко мне, злорадно улыбнулся.
— Спорим на десятку, что она сядет к нам в машину? — шуточно спросил Эйвон, а в глазах у него заискрили дьяволята. Я засмеялся, пожимая плечами и давая ему полную волю, останавливаясь у обочины. На лавочке сидела разукрашенная кукла в сером платье с вырезом на груди и в черном пальто. Эйвон вышел из машины, помахав мне рукой и нацепив улыбку на лицо. Я засмеялся, качая головой и медленнее постучал пальцами по рулю своей машины. В моем ассортименте еще две машины, не считая черный Ягуар.