Страсть на холсте твоего преступления
Шрифт:
— А почему тогда ешь? — спросила, не отрывая взгляда от перекатывающихся мышц рук.
— Потому что знаю, что сладкое любишь ты, — признался он, даже не поднимая взгляда на меня. Я прочистила горло, пытаясь отвлечься на интерьер кухни, но не на него. Он подошёл к шкафчикам и достал бутылку вина, выставив два бокала на столешницу рядом.
— Это к чему?
— У тебя была тяжёлая неделя, Тереза. Я не изверг, чтобы мучить тебя кошмарами, — сказал он спокойным голосом и разлил красное вино в бокалы. Звук расплескавшегося алкоголя ласкал уши, заставив меня еле заметно улыбаться.
—
— Ты стала кричать ночью, — нахмурено ответил он, садясь на диван в зале. Я проследовала за ним, неся с собой тарелку с вафлями.
— Я не кричу ночью, — объявила я, по крайней мере, я не помню, чтобы я просыпалась от собственного голоса. Я могу плакать и просыпаться в слезах, но никогда не кричала.
— Я соврал. Просто чтобы ты не задавала глупых вопросов. Ты пережила стресс, Тереза, все это ново для тебя, я свалил на твои плечи очень много важной информации и смакуя её, ты не смогла бы сомкнуть глаз. Мне интересно представить, что будет с тобой дальше, если ты захочешь сотрудничать со мной, — высказался он.
— Что будет со мной? — с интересом спросила я. Мне нравилась непринуждённая обстановка нашего общения, такое за столько дней происходит впервые.
— Ты сломаешься. Ты из другого мира, Тереза, у тебя слишком слабая психика, чтобы узнать все секреты Лиги, — от его слов мне стало обидно, я выпятила губу и сдержала желание закатить глаза.
— Ты не знаешь меня, — обиженно буркнула я.
— Я знаю достаточно, — улыбнулся он и отпил вина.
— А сколько тебе лет? — спросила я, решив сменить тему. Харрис разложил руки на спинку, поставив бокал с вином на столик.
— 28, — ответил мужчина. Они все-таки одногодки с Максом, подметила я.
— Ты сегодня отвечаешь на все мои вопросы?
— Смотря на суть вопроса, — кивнул он.
— «Веритас» является преступной группировкой? — я давно хотела спросить об этом, ещё после разговора с Альбой. Она сказала, что Харрис спас её от рабства.
— Моя группировка по большей части занимается незаконным взломом в компании людей, отмывающих свои деньги кровью, проституцией и рабством людей, — ответил рассудительно мужчина.
— Что ты крадёшь? — я отпила вино.
— Важные документы, способные поставить на колени главарей компании, разрушить их и сломить. Мои люди мучают людей и узнают всю нужную информацию и ниточки, через которые происходит торговля и проституция. А после, мы освобождаем пленных детей, женщин и мужчин, — после завершения его рассказа, я вскинула брови. Это положительная кража… Он по итогу спасает людей, а не просто разрушает компании.
— Какого это, держать девушку в заложниках, когда ты сам спасаешь подобных? — спросила я и отпила вина, которые обладало разнообразными вкусовыми нотками: фруктовыми и ягодными.
— Странно и непривычно, это противоречит мне, поэтому я стараюсь создать для тебя комфорт. Последний раз так с садом возилась мама много лет назад. И в доме, где царит полная тишина, слышать женские крики… пугающе, — он покачал головой и потянулся за бокалом.
— Я кричала
— Я не дрессирую их, но держу под строгим контролем. Они не хотят проблем, поэтому подчиняются. В следующий раз мне стоит зайти вместо горничной, возможно тогда ты будешь покладистой? — он улыбнулся, а вино ударило мне в голову, и я раскраснелась. О чем он только говорит?
— Я точно огрею тебя душем, — улыбнулась я, делая глоток.
— Будет причина присоединиться.
Глава 13
— Глупости! «1984» Оруэлла — это единственное важное произведение о тоталитаризме, и оно точно должно быть включено в список классики, — уверенно сказала я, смотря на то, как красиво он качает головой. Наш спор о книге выглядел, как звуковая драма, мы стояли на двух противоположных сторонах и доказывали свою точку зрения.
— Ты очень много говоришь, но на удивление, я отдыхаю от этого, — признался он, от чего я засияла. Я выпила уже третий бокал вина и все вокруг было покрыто пеленой, кроме сидящего рядом Харриса.
— А я говорила тебе! Из нас вышел бы отличный дружеский союз, мне нравятся твои странные мысли, — улыбнулась я и ощутила на себе тяжесть тела, Харрис прильнул к моей шее, опираясь рукой о мою ногу. Я задержала дыхание и замерла, чувствуя дыхание мужчины на своей шее. Мой низ потянул приятные нотки мелодии от его действий, и я закусила губу.
— Харрис?
— Мы не друзья, Тереза и никогда не сможем ими быть, — прошептал Харрис, находясь в области моей шеи, от чего каждое его слово создавало тёплый ветерок.
— Я твоя заложница, — сказала я и почувствовала терзание в груди.
— Я испорчу тебе жизнь, а ты любезно споришь со мной о классике, пьёшь вино и смеёшься, — ответил он.
— Тебя это беспокоит? — после моего вопроса он сдвинулся, встретившись со мной глазами. Я сглотнула, он был так близко, что казалось, стоило открыть рот, я соприкоснулась бы с ним. Я рассматривала его пухлые губы, всего в сантиметре от меня, сапфировые глаза и не дышала.
— Меня беспокоишь ты, — произнёс он и фатально поставил точку. Моё сердце забилось в тот самый миг, как он находился рядом и смотрел в мои глаза. Момент моего сердцебиения был похож на быструю съёмку расцветающего весной цветка.
— Беспокою? То есть как? Я иногда много разговариваю, ты прав. Но я могу начать говорить по делу, — начала я, но поднятый палец Харриса заставил замолчать. Его тёмные ресницы обременяли два красивых голубых глаза.
— Ты спокойна. Не устраиваешь мне истерики, хотя любая на твоём месте давно бы из ума выжила от сказанной информации, — начал Харрис.