Страсть по-флорентийски

Рид Мишель

На всем протяжении прочувствованной речи матери глаза Луки неотрывно следили за Шеннон, пока она продвигалась среди гостей в другом конце холла. Вот она останавливается, принимает соболезнования, притворяется, будто пьет бренди из бокала, который все еще держит в руке. Луке казалось, что она в порядке и держит себя в руках.

Тем не менее что-то не давало ему покоя.

– Лука, пожалуйста, выслушай меня, – с тревогой убеждала его мать. – Я не хочу, чтобы вы двое опять причинили друг другу боль!

Лука заставил себя оторвать взгляд от Шеннон и посмотреть в обеспокоенное

лицо матери. Потом он взял ее руки, лежавшие на его груди, поднес их к губам и нежно поцеловал.

– Я люблю тебя, – мягко сказал он. – Поверь, то, что тебе приходится волноваться обо мне, терзает меня. Но давай поговорим попозже…

Сейчас перед ним стояла более важная проблема. Повертев головой и не обнаружив Шеннон, он быстро зашагал мимо высокого, худощавого отца Майкла и более полного Эмилио Лоренцо, даже не взглянув на них.

Куда она подевалась?

Шеннон открыла дверь и тихо скользнула в библиотеку Сальваторе, стены который украшали красивые панели светлого дерева, а на витиеватых подвесных полках стояли ряды бесценных книг.

Здесь было очень тихо, так что она могла расслабиться. Шеннон чувствовала, как у нее начинает раскалываться голова, поэтому хотела хотя бы несколько минут побыть в одиночестве.

Сначала она подошла к окну и посмотрела на раскинувшийся внизу сад, украшенный желтыми и пурпурными головками первых весенних цветов. Залюбовавшись, Шеннон едва не соблазнилась открыть стеклянную дверь и выйти на террасу, чтобы подышать свежим воздухом. Но день был пасмурный, и она, решив, что там сейчас прохладно, направилась к огромному камину из белого мрамора, где так притягательно горел огонь, обещая тепло.

Шеннон уже собиралась сесть в одно из кресел у камина, когда увидела ряд фотографий в серебряных рамках, стоявших на каминной полке. Ее сердце болезненно сжалось. Она поставила свой бокал на маленький столик и начала по очереди рассматривать фотографии.

Люди на снимках были в свадебных нарядах и стояли у того самого собора, в котором сегодня состоялась траурная церемония: Рената с Тацио, София с Карло… Миссис Сальваторе держала под руку красивого мужчину, которого Шеннон не посчастливилось видеть, но, если бы он прошел мимо нее на улице, она непременно узнала бы его, потому что Лука был очень на него похож.

А вот и фотография Анджело и Кейры. Протянув дрожащую руку, Шеннон нежно провела пальцами по лицам этих двух счастливо улыбающихся людей, которых уже нет на свете. И тут ее прорвало. Она рухнула на колени и зарыдала, выплескивая огромную боль, терзавшую сердце.

Дверь распахнулась, и группа людей замерла на пороге. Шеннон не имела ни малейшего понятия о том, что Лука закатил сцену, когда не смог найти ее. Сейчас Шеннон вообще ничего не соображала. Лука опустился перед ней на колени, обнял ее и забормотал что-то неразборчивое.

– Я не вынесу этого, я не вынесу этого, – рыдая, повторяла Шеннон, чувствуя, как сотрясается от дрожи тело Луки.

Сзади к ним подошла миссис Сальваторе и положила руку на плечо Шеннон. Лицо ее заливали слезы. Возле двери еще несколько человек не могли сдержать рыданий.

Самообладание Луки тоже дало

трещину.

– Дурочка! На две секунды я отвел от тебя глаза, и ты исчезла! Почему ты такая упрямая? – нетерпеливо спрашивал он. – Почему ты уверена, что можешь вынести все это горе без моей поддержки? Когда мы поженимся, я посажу тебя на цепь, и тогда мне не надо будет…

– Я не выйду за тебя замуж! – с удвоенной силой зарыдала Шеннон, не слыша, как все вокруг ахнули от удивления.

Лука расстегнул заколку на ее голове, и горящая копна волос заструилась по его пальцам.

– Нет, выйдешь, – настаивал он, – потому что такова твоя судьба – и моя судьба тоже.

– О чем ты говоришь? – возмутилась Рената.

– О нашей свадьбе, – ответил Лука, прижимая Шеннон к своей груди.

– Тогда ты дурак, Лука!

– Возможно. Тацио, будь любезен, попроси Фредо подогнать машину к входу, – попросил Лука. – Я отвезу Шеннон домой. – Он вскочил на ноги и помог встать Шеннон. – Ты можешь стоять или мне тебя отнести?

– Я не собираюсь выходить за тебя замуж. Посмотри на эти фотографии, Лука! – Шеннон махнула в сторону камина. – Они все счастливы в своем браке. А мы счастливы? А твои родные счастливы оттого, что ты собираешься жениться на мне?

Лука не взглянул на ряд фотографий на каминной полке, он смотрел на Шеннон.

– Анджело и Кейра были бы счастливы за нас, заявил он. – Их дочь будет счастлива, когда мы примем ее в нашу новую семью. А ты…

Сердце Шеннон екнуло.

– Не смей говорить это! – задохнулась она.

–..уже беременна нашим собственным ребенком.

В полной тишине миссис Сальваторе быстро убрала свою руку с плеча Шеннон.

– Как ты мог? – прошептала Шеннон.

– На удивление легко, – сообщил ей Лука.
– Ну что, ты опять собираешься выставить меня дураком?

Шеннон всмотрелась в усталое лицо человека, которого любила уже так долго, что даже не могла вспомнить, когда это началось, и подумала:

«Нет, я не сделаю это снова».

Ее слезы высохли, пошатнувшееся самообладание стало потихоньку восстанавливаться. Облизнув дрожащие губы, Шеннон повернулась к его семье, желанной частью которой она чувствовала себя когда-то.

– Мы с Лукой решили пожениться, – объявила она. – Извините, если вам это не по душе, но это именно то, чего мы оба хотим.

– На следующей неделе мы устроим тихую церемонию, учитывая нашу недавнюю потерю, подхватил Лука. – Приглашаем всех присутствовать на бракосочетании, но это вовсе не обязательно, если вы не хотите поддержать нас.

Никто не проронил ни слова. Полная тишина давила и душила…

– Что ж, браво, – раздался вдруг спокойный мужской голос. Отец Майкл отделился от маленькой группы людей, столпившихся на пороге, и направился к ним – высокий, худощавый человек с седыми волосами, внешность которого говорила о принадлежности к клану Сальваторе. – Теперь я понимаю твое поспешное желание устроить эту свадебную церемонию, Лука. – Он улыбнулся и пожал руку Луки. – Конечно, это следовало сделать два года назад, но и на следующей неделе тоже неплохо. Что касается меня, то я рад за вас обоих.