Страсть по понятиям
Шрифт:
У нас были резиновые сапоги, но даже в них лезть в грязь не хотелось, поэтому, разбудив Ивана, через люк я забрался на крышу автобуса, обхватил ствол руками и попытался оттолкнуть его в сторону. Но сил мне на это не хватило, поэтому я позвал на помощь своего спутника. Вдвоем мы сорвали верхнюю часть дерева с одной опоры, развернули его вдоль автобуса и сбросили за борт. Путь свободен, но впереди залитый водой зимник. Вернее, позади, если учитывать, в каком направлении мог двигаться автобус.
Мог и двигался. Медленно, с пробуксовками, но мы все-таки выехали на дорогу. Там
В окошке деревянного дома, мимо которого мы проезжали, горел свет, но на шум никто не вышел. И к окну никто не подошел. Во всяком случае, из комнаты, где горел свет, в нашу сторону никто не глянул. Хотя были и другие комнаты. Но если нас все-таки заметили, что здесь такого? Ведь номер и марку нашей машины в темноте не установить, а мало ли кто мог проехать мимо лесничества в эту пору. Тем более мы с включенными фарами шли, ни от кого как бы и не хоронились. Что здесь подозрительного?
Мы проехали не меньше километра, прежде чем нам попался поворот налево. Вроде бы и не большое расстояние, но потеряли мы на нем битых два часа. Дорога грунтовая, дождем развезло ее ужасно, колеса скользили по глине, автобус едва продвигался вперед Но все-таки нам повезло, мы ни разу не забуксовали настолько, чтобы подкладывать под колеса палки, камни. Даже из салона ни разу не вышли.
Дорога свернула влево, змеей через лес поползла в горку. Уклон едва заметный, но его вполне хватало, чтобы с дороги сошла вода. Дождя уже не было несколько часов, дорога хоть и не просохла, но колеса в лужах не утопали. Грунт, правда, раскис как вакса не жаре, но автобус худо-бедно поднялся на холм, затем заскользил вниз. Вот тут-то мы и застряли. Колесо почти целиком ушло в грязевую жижу, и нам с Ваней пришлось рубить ветки, ставить домкрат… Только выбрались из одной ямы, как тут же угодили в другую, затем в третью.
Так продолжалось до утра, пока мы не выехали к речушке, которая вышла из берегов из-за дождя, залила дорогу. Дальше пути не было, поэтому нужно было ждать, пока спадет уровень воды и дорога просохнет. А утро обещало сухой солнечный день.
Я очень сомневался, что по залитой водой дороге мог проехать джип. Сейчас ее только на гусеничном вездеходе и можно было осилить. Да и лесовоз, пожалуй, здесь мог пройти. В любом случае нам нужно было свернуть с дороги, а тут как раз полянка подвернулась, на которую мы смогли съехать. Далеко от дороги по ней не уйдешь: рельеф местности мешал, поэтому нам с Ваней пришлось браться за топор.
Мы нарубили веток, закрыли им автобус, чтобы его было не видно с дороги. Вода в реке мутная после дождя, холодная, поэтому купаться мы не стали. Но у нас был собственный душ. Мы ополоснулись, переоделись в чистое, приготовили завтрак. Но спать лег только я.
Ваню поставил охранять наш покой. Он должен был наблюдать за дорогой и сообщать мне о любом подозрительном явлении. По этой дороге мог передвигаться враг, и я очень не хотел, чтобы нас застали врасплох.
Но Ваня расслабился. Он уснул на боевом посту с недопитой банкой в руке. В таком положении я его и застал. Он сидел на водительском сиденье с опущенной
— Дернешься, застрелю!
— Костя, не шути! — не на шутку испугался Ваня.
— Я не Костя.
— Да ладно не Костя! — нервно и совсем не весело хохотнул он. — Я же тебя слышу!
— Костю Федя Струков застрелил. Пока ты спал, он его убил. Теперь твоя очередь!
— Костя, хорош прикалываться!
— Это не прикол, Ваня. Это расплата за все твои косяки. Ты меня охранять должен. А как ты меня охраняешь? Как?.. Что, нечего сказать?.. А жаль. Надо говорить Пока есть возможность.
— Костя, не надо!.. Любую бабу можешь!.. Я Зинке ничего не скажу…
— Ну, если любую бабу…
Я сунул пистолет за пояс, подошел к холодильнику, достал оттуда банку пива, промочил горло.
— Ну и шуточки у тебя! — потирая затылок, кисло улыбнулся Ваня.
— Это не шуточки. В следующий раз я тебя застрелю. Если заснешь. И ты можешь меня застрелить, если я засну… Мы на войне, парень, и ты должен это понимать.
— Я понимаю.
— Ну, тогда не спать. И не бздеть.
Я снова отправился в спальню, но через какое-то время проснулся, осторожно выглянул в салон. Ваня не спал, он крутил головой влево-вправо, всматриваясь в зазоры между ветками, которыми мы замаскировали наш автобус.
В следующий раз он сам разбудил меня. И время мое вышло, и обед был уже готов. Мы перекусили, и он завалился на свой диван. А я занял боевой пост. Но до самой темноты никто не появился.
Ночью мы спали оба, потому что в кромешной темноте с дороги нас не смог бы заметить даже леший. Тем более дождь снова пошел, тем самым уменьшив и без того низкую вероятность боестолкновения с противником.
Но именно этот дождь снова поднял уровень воды в реке. К утру распогодилось, но не могло быть и речи о том, чтобы продолжать путь. Мы завели автобус, зарядили подсевшие аккумуляторы, приготовили завтрак.
Ситуация такая, что надо было расслабиться и получать удовольствие от общения с природой.
Мы позавтракали, посмотрели фильм по видео. Неплохо было бы рыбку в реке поудить, но я решил не рисковать. И ведь как чувствовал…
Я выпил пару банок пива, лег спать, но Ваня меня разбудил. Он толкнул меня за плечо и, приложив палец к губам, движением головы показал на окно.
В зазор между ветками я увидел стоящий на дороге «уазик» с большими колесами. Возле машины стоял печально знакомый Федя Струков, а с ним один из тех амбалов, с которыми он отправил меня на больничную койку.
Оба в камуфляже, с короткоствольными «калашами». Кевларовые бронежилеты на них в тон камуфляжу. Чувствовалось, что ребята не на прогулке здесь.
Они о чем-то разговаривали, видимо, решали, ехать им через залитую рекой дорогу или нет. А из машины тем временем выбирался еще один хорошо известный мне атлет. И этот упакован по полной программе — камуфляж, броник, автомат… Уж не по нашу ли они здесь душу?
Враг находился так близко от нас, что я мог услышать их разговор. Для этого достаточно было приоткрыть окошко.