Страсть по понятиям
Шрифт:
— Давайте в местную прокуратуру.
— Ну, если дело уже там…
— Там дело. Меня же туда вызывали.
— Когда?
— Ну, три дня назад… Нет, четыре…
— М-да.
Дело уже заведено, следователь прокуратуры по нему работать должен, а нам даже обвинения никто не предъявлял. Был допрос у Кольчугина, потом Жмыхов меня в камере навестил, вот и вся любовь. К закону… Однозначно, прокурорский следователь в сговоре с этой компанией. И если Настя сунется к нему, он тут же смекнет, в чем дело, и устроит ей допрос с пристрастием, и она, конечно же, сдаст нас с потрохами. А скорее всего,
— Ну, так что, едем? — спросила Настя.
— Что, не терпится нас сдать? — язвительно спросил я.
— Ну, зачем же так?
— А затем, что так и есть… По-хорошему ты не понимаешь, а по-плохому…
Я не знал, что делать. Вроде бы и выловил Настю, напугал ее, а все равно нет никакой уверенности в том, что она нам поможет. Больше уверенности в том, что она нас сдаст…
— А по-плохому?
— Да как-то не привык я обижать женщин…
Это действительно было так. Но сейчас мне хотелось придушить Настю.
— Джентльмены — вымирающий вид. Но тебя это не касается, правда?
— Не уверен.
— И что ты мне сделаешь?
— Ничего.
Не с того конца я начал разделывать рыбу. Нужно было начать с головы, а я взялся за дело с хвоста. Сначала надо было с Игорем Жмыховым вопрос решить, а потом уже к Насте подкатываться…
Зря мы связались с Настей, зря. Можно, конечно, переключиться с нее на Жмыхова, но не будет эффекта внезапности, ведь Настя предупредит его, что мы здесь, попытается доказать свою невиновность Он не дурак, он поймет, что мы можем начать охоту на него, и встанет, так сказать, на охрану… А мы можем начать охоту. Но вряд ли начнем. Потому что наши силы на истоде. Мы в розыске, нас обложили флажками, одно неосторожное движение, и нам поставят мат. Разве что Настя вывезет нас из города. Но куда? В Кирове нас уже ищут. И родители Караваева предупреждены. Может, и не сдадут они меня, если я вдруг у них появлюсь, но лучше не рисковать… Ехать в Москву?.. Да, пожалуй, это единственно правильный вариант. Там я сдамся в руки правосудия, потребую разбирательства, следователь вызовет Настю на допрос, и пусть только она попробует отказать нам в правдивых показаниях…
— Ничего я тебе не сделаю, — повторил я. — Но в Москву ехать заставлю.
— В Москву?
— Да на твоей машине и до Парижа ехать за счастье.
— Ну, я не знаю, — замялась Настя.
— Грехи надо замаливать делами. Сделай доброе дело и живи спокойно.
— Э-э… Ну, мне нужно домой заехать.
— Исключено.
— Но я не могу ехать без вещей.
— Твои вещи в нашем кемпере остались, — вспомнил Иван.
— Кемпер где? — спросил я.
— У Эдика во дворе. Я за Алиной поехала, мы отогнали. Он такой тяжелый в управлении..
— У Эдика во дворе?
Я почему-то думал, что наш автобус стоит где-то на штрафстоянке.
— Нуда.
— Не врешь?
— Нет, — мотнула головой Настя.
Вроде бы и убедительно прозвучал ее ответ, но я не мог ей верить. Потому и домой за вещами не отпускал, боялся, что она подаст сигнал Жмыхову. Вдруг мы сунемся к
Машина зарегистрирована на меня, а я в розыске… Нет, Настя нас должна везти, на своем «Хаммере». А сюда мы сможем прислать человека, который перегонит машину в Москву.
Но в то же время в кемпере наши документы, вещи. Ведь к Насте мы с Ваней шли пустые, так разведчики, отправляясь на боевое задание, оставляют документы, награды. И мы на задание отправлялись, но попалив плен… Повезло нам, сбежали, но так до сих пор и оставались на оккупированной территории. Настя могла вывезти нас отсюда на своей машине, но меня одолевало искушение пойти в прорыв на своем автобусе. Да, мы с Ваней в розыске, но ведь мы можем воспользоваться второстепенными дорогами. Это, конечно, усложнит маршрут, удлинит его как минимум на сутки. Но так мы и на месяц можем задержаться, лишь бы были условия, которые есть в кемпере. Там ведь и душ, и горячий кофе, и мягкое спальное место… Э-эх…
— А что, милиция до него не добралась? — спросил я.
— До кемпера? Нет.
— Что, и не спрашивали про кемпер?
— Нет, не спрашивали… Да я бы и не сказала…
— А Жмыхов спрашивал?
— Нет.
— Но ему бы ты сказала, — едко хмыкнул я.
— Костя, а давай не будем! Я боюсь Жмыхова, и ты прекрасно это знаешь!.. Главное, что твой кемпер у Эдика и ты можешь его забрать.
— И Эдик не будет возражать?
— Что, Эдик? Ему до вашего кемпера дела нет. И до вас тоже. Ему легкое пулей пробило, а Жмыхов не захотел его в Киров везти, а здесь какие врачи…
— Но ведь спасли.
— Спасли.
— Странные вы люди. Жмыхов убить вас пытался, а вы ему в ноги кланяетесь.
— Никто ему в ноги не кланяется. Я, если хочешь знать, видеть его не могу! — распалилась вдруг Настя. — Я так ему и сказала!.. Все, кончилися танцы!
— И что, никаких с ним отношений?
— Никаких!
— Прошла любовь, окончилися танцы, остался только страх, — хмыкнул я.
— Да, только страх! Боимся мы его! Очень боимся!.. Переиграл он нас. Переиграл! И с этим надо смириться…
— А это сколько угодно… Только и передо мной смирись. В Москву нас отвезешь.
— Мне собраться надо.
— Ничего, в дороге все купишь. Деньги есть?
Я чуть не захлебнулся слюной, представив, как официант в придорожном кафе ставит передо мной на стол тарелку с пельменями. Да и холодной водички я бы еще попил.
— Ну, есть немного.
— До Москвы хватит?
— Должно хватить.
— Ну, тогда поехали.
— Прямо сейчас?
— Настя, не тяни резину!
— Я так понимаю, в покое вы меня не оставите! — настраиваясь на решительные действия, выдохнула она.
— Не оставим.
— Ладно!
Она с места рванула в карьер. Так разогнала машину, что едва не сбила корову, вальяжно переходившую дорогу. Бабка с прутиком, что перегоняла свою рогатую кормилицу, грозно помахала Насте вслед.
— Ты бы сбавила скорость, — сказал я.
Возможно, Настя нарочно так разогналась, чтобы привлечь к себе внимание. Или просто нервишки расшатались. А может, и то и другое.
Мы беспрепятственно покинули Некрасов, но выезд на шоссе перекрыл выездной пост ДПС.