Страсти по-губернаторски
Шрифт:
Халатик ее при этом снова заманчиво распахнулся, но она словно не замечала этого.
«Нет, ну уж это слишком, — решил Гордеев. — Чего это они тут такие озабоченные?»
И он оказался недалек от истины. Горничная взглянула на часики, которые не снимала с руки, и сказала, что сейчас четверть шестого, а первого жильца ей надо будет разбудить ровно в шесть, поэтому у нее имеются в запасе ровно полчаса, и, если Юрию Петровичу будет угодно, она с удовольствием проделает ему утренний массаж. И дорого она не возьмет, он может заплатить столько, сколько сам сочтет возможным для себя. Но в принципе, если ему понравится, она сможет и задержаться, поскольку ее смена кончается
Предложение было настолько откровенным, что Гордеев смутился. А она смотрела на него, как кошка на аппетитную мышь, которая уже точно не сбежит, не скроется в норке. Шагнула к нему, глядя вопросительно и одновременно поощряюще. Пола халата опять предательски поползла в сторону, обнажая полную ногу.
— Благодарю покорно, — с чувством облегчения сказал наконец Юрий. — Но я очень устал, всю ночь работал с важными документами. Может быть, как-нибудь в следующий раз?
Ну в следующий так в следующий. Она так и сказала. Добавила, что ее зовут Таней, работает она тут через двое суток на третьи. Так что теперь он увидит ее только в ближайший четверг. Но если у него появится нужда освободиться от лишних эмоций. — «Ишь ты, как нынче стали выражаться провинциальные горничные в гостиницах!», — подумал Гордеев, — то она может оставить ему свой домашний номер телефона, и, когда он позвонит, она подъедет сюда, чтобы провести с ним сеанс прямо у него в номере. И никто им мешать не станет.
— Я смотрю, сервис тут у вас, однако! — усмехнулся он.
— А как же! — многозначительно подмигнула она ему. — Город хоть и областной, да маленький, работы мало, все мы на виду друг у друга. Вот и приходится искать дополнительные источники дохода.
Такая «политинформация» была сейчас ему в самый раз. Кивнув, он ушел к себе, словно бы забыв про номер ее телефона. Его другое заботило — кто им интересовался? Но, войдя в номер, он сразу это понял.
То, что и тут уже рылись в его вещах, было видно. Да «посетители», вероятно, и не скрывали своих намерений. Чемодан на стойке стоял открытый, хотя Юрий прекрасно помнил, что, уходя, закрыл его. Рубашки в шкафу лежали не в том порядке, в котором он их оставил: снизу — темные, сверху — белые, согласно его холостяцким твердым привычкам. Они валялись небрежно, вперемежку. Ну уж здесь-то что им надо было? Наконец, сумка, в которую он обычно клал несколько нетолстых книжонок, чтобы почитать, когда замучит бессонница от обилия мыслей, стояла также распахнутой, будто в ней беззастенчиво копались.
Может быть, они хотели вызвать его на конфликт? Чтобы он отправился в администрацию гостиницы и заявил, что в его вещах рылись посторонние? А там он, естественно, немедленно получит жесткую и суровую отповедь, его обвинят во лжи, после чего он будет вынужден покинуть эту «отвратительную гостиницу»? А в другой гостинице, куда он переедет, повторится та же история, и снова возникнет публичный скандал. А потом по городу вмиг разлетятся слухи о привередливом и лживом адвокате, приехавшем из Москвы, и с таким клеймом на какую же свою репутацию он надеется? Слишком все это у них прозрачно и пошло, чтобы обращать серьезное внимание и волноваться.
Дело в другом: если уж они твердо взялись за него, то не отстанут, поэтому надо быть осторожнее. Ну а сегодняшнее ночное происшествие можно считать исключением из правил. Во-первых, Людмиле почему-то хотелось верить — каким бы уникальным по-своему артистизмом она ни обладала, сыграть то, что произошло сегодня ночью в лесополосе, вряд ли кто-нибудь способен. Так поступают только искренне. А во-вторых, он также твердо полагал, что продолжения не будет. Ну а если, то…
Спать
Но, возвращая ключ горничной, уже окончательно проснувшейся и облачившейся в свою тесную униформу с белым отложным воротничком и манжетами, он не преминул поинтересоваться — словно по забывчивости:
— Так вы не знаете, Таня, вчерашних посетителей?
— Н-нет, — секунду помедлив, ответила она.
«Да знает, конечно».
— А чего они у меня в номере делали?
— У вас? Да там никого не было. — Она вспыхнула, будто ее заподозрили в краже.
— Ну как же не было? — добродушно усмехнулся он, снимая улыбкой напряжение. — А в чемодан кто лазил?
— Ах в чемодан? — «вспомнила» горничная. — Нет, это уборщица виновата. Она убиралась, пыль вытирала и, наверное, уронила чемодан на пол. А потом поставила на место. С ней такое случается. А больше к вам в номер никто не заходил, — явно уже соврала она, честно глядя ему в глаза. — Вы хотели мой телефончик? Нате, я записала. — И она протянула оторванную от перекидного календаря половинку листка с написанным телефонным номером.
«Вообще-то, если принять ее предложение, она, конечно, расколется, — глядя на нее, с иронией скорее над самим собой, нежели над ней подумал Юрий, кладя бумажку в карман. — У таких все тайны сами с языка наружу рвутся. Да хоть ту же Люську взять, вон сколько всего рассказала…»
— Так вы обещаете позвонить? — не отставала она.
— Время покажет, — коротко ответил он и отправился вниз по лестнице.
«А может, в самом деле уборщица? — размышлял он. — Чего это я так разволновался?»
Но когда он, удивив ранним своим появлением дежурного охранника, открыл сейф, окончательно понял, что не обманулся в предчувствиях. В материалах судебного дела, лежавших ночью в сейфе, кто-то определенно рылся. Узенькая полосочка бумаги, которую Гордеев, как контрольную нитку, положил в документы, смятая, валялась в корзинке для бумаг. Значит, он был прав, все-таки что-то искали. Но не нашли, естественно, ибо все сделанные им выписки и заметки, которые могли бы опытному человеку подсказать ход его мыслей, находились в черной папке. А та была под рукой.
Уборщицы тут еще не было. Кто же тут-то копался в документах?
Гордеев спустился в дежурку и спросил охранника спокойным таким тоном, будто и сам знал ответ:
— А что, Иван Данилович так вчера вечером здесь больше и не появился? А мы договаривались, да я вот… не дождался. Неудобно.
— Нет, он заезжал, — не подозревая подвоха, ответил словоохотливый охранник, — но уже совсем поздно, часу, наверное, в одиннадцатом. Был недолго, какие-то бумаги у себя искал.
— А-а, ну понятно, — кивнул Гордеев и догадался, что у Самохвалова был другой ключ от сейфа, где Юрий держал свои материалы. А ключ, выданный ему тем же Самохваловым, он, еще уходя, положил в свой карман.
Не отрываясь, он проработал до обеда, после чего решил, что самое время перекусить. Но когда проходил мимо канцелярии, Людмилы на ее привычном месте не обнаружил. Зато встретился взглядами с Самохваловым, который был мрачен и насуплен и что-то выговаривал другой девице, сидевшей за столом секретарши.
Увидев Гордеева, Иван Данилович кивнул ему с таким подтекстом, будто предложил немного задержаться для разговора. Гордеев остановился.
Самохвалов закончил что-то негромко говорить, затем резко припечатал крупной, тяжелой ладонью стопку деловых бумаг на столе и уже громко сказал: