Страсти по Лейбовицу. Святой Лейбовиц и Дикая Лошадь
Шрифт:
— Нет, — сказал кардинал. — Я не хочу, чтобы видели хоть одного из нас. Вушин, направь человека к страже уродцев с посланием для магистра Диона. На самом деле оно не столько для мэра, сколько для Шарда, но тот подчиняется только приказам Диона.
— Почему бы не послать меня? — спросил Топор.
— Нет. Шард тебя помнит.
— Он помнит всех нас, — сказал Нимми. — Когда прошлой осенью мы ехали в аббатство, он выскочил с ружьем и стал стрелять.
Топор отъехал посоветоваться с монахами-воинами. Вернувшись, он сказал:
— Предлагаю
Коричневый Пони кивнул и, подозвав к себе Гай-Си, проинструктировал его, что тот должен избегать всяких контактов с семьями, охраняющими проход.
— Диону передай следующее: «На востоке открой ворота для Диких Собак и Кузнечиков. На западе шли подарки курии». Повтори, пожалуйста.
— «На востоке открой ворота для Диких Собак и Кузнечиков. На западе шли подарки курии».
— Отлично. Затем напомни ему, что именно мы с Нимми видели в руках у Ханнегана. Из аббатства я послал ему сообщение об этом. Если он получил его, то будет знать, что нужно делать. В завершение он снабдит тебя основательно груженным вьючным мулом. Покидай Новый Иерусалим с западной стороны и как можно скорее добирайся до Валаны.
Гай-Си спешился, отдал поклон кардиналу и уселся на обочине дороги.
— Он будет ждать до темноты, — сказал Топор. — Я тоже думаю, что так безопаснее.
Коричневый Пони посмотрел на Чернозуба.
— Почему ты так разочарован? — спросил он.
— Ничего особенного, милорд.
— Ты надеялся как-то выяснить, не находится ли Эдрия в доме своего отца?
— Я понимаю, что это бессмысленно. И опасно.
— Не переживай. Гай-Си может спросить у мэра о ней.
— И получит такой же правдивый ответ, какой я услышал от вас?
Коричневый Пони пожал плечами.
— Я не могу диктовать Диону, что ему говорить или делать, разве что речь идет о моем имуществе.
В первый раз кардинал упомянул о принадлежащем ему арсенале, но не это волновало Чернозуба.
— Милорд, мне бы хотелось, чтобы Гай-Си не упоминал об Эдрии при Дионе.
— Почему?
— Потому что, когда Гай-Си расскажет ему об оружии, которое мы видели в руках у Филлипео, он начнет думать о шпионах и предателях. А Эдрия как раз в это время убежала из дому. Мы знаем, куда она направилась, но мэр может этому не поверить.
Кардинал опустил глаза на сидящего Гай-Си.
— Слышал ли и понял ли ты это?
— Да, милорд кардинал. Я буду молчать.
— Увидимся в Валане. А теперь отъезжай на милю назад, где начинается сосняк.
Через три дня, вечером понедельника, 3 апреля, они разбили лагерь в полумиле к востоку от папской трассы. Стояла пасхальная ночь, полнолуние Святой недели, но солнце еще не село, и поскольку запасы пищи подходили к концу, Нимми отправился на поиски
На берегу полузамерзшего ручья Чернозуб выкопал несколько прошлогодних клубней дикого лука; толку в них было немного, разве что пустить их на приправу, если Топор вернется с добычей. Конечно, стоял постный день, но, с другой стороны, они были в ситуации крайней необходимости, особенно кардинал, который так и не смог полностью оправиться после пребывания в кратере. Уходя от стоянки, Нимми старался определиться, глядя на закат, по первым высыпавшим звездам и, наконец, по далекому мерцанию лагерного костра. Он нашел юкку и, расковыряв острой палкой неподатливую землю, извлек несколько тощих клубней.
До него донеслось эхо двух выстрелов, и он решил, что это Вушин пустил в ход оружие, но за ними последовал третий — слишком быстро, чтобы Топор успел перезарядить стволы. По берегу ручья у подножия холма галопом промчалась лошадь, и Чернозуб успел рассмотреть всадника. Это был Кочевник. Со стороны лагеря послышались крики, сопровождаемые еще одним выстрелом, но Чернозуб сумел разобрать только голоса Джинга и Вусо-Ло, что-то кричавших на своем родном языке. Лишь когда он услышал, как Топор на плохом, но понятном наречии Диких Собак выкрикнул страшную угрозу и ему слабым эхом ответил голос кардинала, он понял, что опасность в самом деле реальна и в ход пошла сила.
Нимми стал бесшумно подбираться к костру. Двое разбойников из Кочевников сидели на земле со связанными за спиной руками. Их окружала охрана Коричневого Пони. Сам кардинал сидел на скатке из одеял. К можжевельнику была привязана странная маленькая лошадка; прислоненные к стволу, стояли два чужих мушкета.
— Нимми, где ты?
Это был голос Коричневого Пони. Чернозуб ринулся к костру и бросил рядом с телом мертвой Дикой Собаки юкку и клубни дикого лука, от запаха которого кардинал поморщился.
Вушин рассказал, что тут произошло. Трое безродных ублюдков с единственной на троих лошадью попытались украсть у кардинала двух лошадей. Одному повезло, но остальные, которые собирались ограбить Коричневого Пони, к своему удивлению, напоролись на Топора и остальных, которые слышали, как приближаются грабители.
Грязный с головы до ног Кочевник в ужасе смотрел на странных воинов с их длинными мечами.
— Нимми, объясни-ка им, в каком они положении, — подмигнув, сказал Топор.
Обтерев грязный корень подолом рясы, Чернозуб подошел и остановился рядом со своим сувереном. Показав на одного из грабителей, он сказал на безукоризненном языке Кузнечиков: