Страсти по рыжей фурии
Шрифт:
– Забавно, забавно... Что же во мне такого необычного? Две ноги, две руки, одна голова...
– Увидел я – стоит под водой девушка. Не стоит даже, а парит... Я и говорю – словно русалка какая, вся пестренькая, как перепелиное яичко, в оранжевом купальнике, который почти с телом сливается – очень замечательный купальник, я тебе скажу! – в яркой шапочке, из-под которой пряди волос выбились и вьются над плечами, словно змеи... Я даже с испугу язык высунул. Ну, ты помнишь...
– Помню, – сочувственно кивнула я. Рассказ Алексея был не лишен юмора и даже интересен.
– Ах, Таня,
– Мне очень жаль, – решила я извиниться.
– А потом я искал тебя. Знаешь, позже я даже стал думать, что ты мне пригрезилась. Словно я не тебя видел, а так – солнечные блики под водой играли, словно ничего и не было – сон, наваждение!
– Да уж...
– Я искал тебя! – патетически воскликнул Алексей. – Я просто не вылезал из этого «Ихтиандра» и теперь мировой рекорд по плаванию могу побить, так я там наловчился. И не зря я ждал, – удовлетворенно закончил он. – Терпение и труд все перетрут.
– Браво, – коротко сказала я.
Алексей заметил, что вино в моем бокале закончилось, и подлил еще.
– Теперь ты понимаешь, почему я не мог просто так отстать от тебя.
– И ты поехал за мной на такси, и снял квартиру в доме напротив, и таращился на меня в армейский бинокль...
– Глупо, да? – уныло спросил парень.
– Не знаю, – вздохнула я. – Может быть, эта история и показалась бы какой-нибудь особе, начитавшейся женских романов, чрезвычайно романтичной, но только не мне. И не потому, что я терпеть не могу женских романов. Милый Леша, я девушка холодная и рациональная, мое сердце очень трудно растопить душещипательными историями. Вернее даже – невозможно. Хотя я тебе верю и сочувствую. Так ты в меня правда влюбился? – переспросила я с любопытством.
Он поднял на меня свои круглые зеленовато-карие глаза и долго смотрел не отрываясь. Светлые волосы были растрепаны, на щеках играл румянец еще от мороза и уже от вина, юное лицо было неподвижно и спокойно... И только в глубине зрачков что-то клубилось и переливалось, словно черный дым.
– Я тебя так просто не оставлю, – заявил он, игнорируя мой вопрос. – Пока живу – надеюсь.
– Э, Алексей Ефремович, да вы просто кладезь пословиц и поговорок...
– Как вам угодно, Танита. Танита... не знаю, как по отчеству.
– Можно и без отчества, – отрезала я.
– Хорошо, просто – Танита! – согласно кивнул он головой. – Я уж говорил тебе, что по гороскопу Козерог, а Козероги – очень упрямые...
– Хорошо, хорошо, – задумчиво пробормотала я, постукивая пальцами по столу. – Тогда я должна тебе тоже кое-что сказать. Облегчить страдания, словом...
В этот момент я вспомнила Шурочку с ее вечными советами, так как именно психологической помощью и собиралась я сейчас заняться, тем более что точно знала – вреда от моих советов не будет, а лишь обоюдная польза.
– Я, в общем-то, и не страдаю... – вскинулся Алексей.
– Нет, подожди. Я с тобой согласна – в моей внешности есть что-то необычное. Но если присмотреться, в любом человеке можно найти какую-нибудь изюминку, отличительный знак, не дающий ему затеряться
– Нет, – робко кивнул Алексей.
– Вот! – Я подняла вверх палец. – Череда простых совпадений, неутоленное либидо, невозможность сублимации... Ты ведь никаким творчеством не занимаешься?
– Стихи писал в детстве, – ошеломленно ответил Алексей.
– Это не считается. Так вот – ты на мне зациклился, хотя будь на моем месте в тот момент любая другая девушка, ты бы точно так же влюбился и стал искать ее!
– Что-то я не понимаю...
– Экий ты бестолковый... Слушай внимательно: ты меня не любишь! Ты не меня любишь, а вообще... Я тебе как дважды два объясняю... У тебя просто образ в голове!
– Разве? – уныло произнес он, заглатывая очередное пирожное. – А я был так уверен...
Я допила очередной бокал вина и улыбнулась удовлетворенно.
– Надеюсь, я сумела развеять твое наваждение. Итак, теперь, когда ты наконец понял, что не испытываешь ко мне нежных чувств, когда не видишь во мне какое-то возвышенное, сказочное существо, ты от меня отстанешь. Да, именно так – ты перестанешь думать обо мне, переедешь в свою старую квартиру, спрячешь подальше армейский бинокль и – самое главное! – перестанешь делать то, что запрещено. Особенно – нырять в бассейне!
– Я все равно не вполне понимаю...
– И не надо. Истина доходит до сознания не сразу, должно пройти время – час, два, день, – и ты все поймешь окончательно. Работа в человеческом мозгу происходит непрерывно. А сейчас пойдем, попроси официанта, чтобы оставшиеся пирожные он завернул нам с собой...
Кажется, я сумела найти правильные слова – Алексей встал из-за стола с мрачным, потерянным видом и молча, словно нехотя, помог мне надеть шубу.
Мы вышли из кафе, в промозглый черный холод, который моментально выдул из меня хмель от легкого вина. Мой спутник поймал первую же попавшуюся машину.
– Куда? – лениво спросил таксист.
Алексей произнес название моей улицы.
В таком же гробовом молчании мы вылезли из машины возле моего дома.
– До свидания.
– Бай-бай! – Я обернулась перед подъездом, милостиво помахала ручкой, а сама подумала без всякой грусти, но и без особой радости: «Прощай...»
Дома я первым делом задернула шторы на окнах, дав себе слово, что в ближайшее время заведу себе более плотные гардины. Митя, Митя... Он всегда был рядом, он незримо парил где-то над моим правым плечом, он был и моей любовью, и моим страданием, которое невозможно поменять на самые роскошные радости жизни. Он был рядом и сегодня, но я знала, что Митя не может ревновать меня к этому нелепому пареньку, который поселился в доме напротив, – сердце мое было совершенно пусто для других.