Страсти по Высоцкому
Шрифт:
Позвонил Эдуарду Яковлевичу с просьбой откровенно прокомментировать грубый наезд на него со стороны когда-то известной кинодивы. Володарский отказом не ответил. Но согласился с какой-то странной неохоткой. Похоже, не желал ворошить прошлое. Да еще в свою пользу. Хотя в разговоре был как всегда очень остроумен и не в меру субъективен. Как раз субъективизм, напор плюс литературный дар этого интереснейшего человека и большого художника, и сделали его известным, популярным. Страстный монолог, которым меня огорошил Володарский, передает весь накал страстей, бушевавших после смерти Высоцкого в сердцах его близких и друзей. Кажется, противоречиям этим наконец-то пришел конец.
Потом,
— Эдуард Яковлевич, видимо, у вас особый счет к Влади и ее творению?
— В той книге Влади все врет! Врет! К слову, никаких «мерседесов» она Володе не покупала. Кроме курточек и джинсов, ничего ему из-за границы не привозила. Свой первый «мерседес» Высоцкий купил на свои деньги. При мне он отсчитывал «бабки» на второй «мерс» Бабеку Сирушу. Был такой бизнесмен, иранец московского розлива. Бабек купил машину в Германии и гнал ее оттуда через Польшу. Где-то на границе он даже специально стукнул автомобиль, чтоб перевезти в Союз как битый — меньше пошлину платить. Сируш очень любил Володю и продал ему крутую тачку фактически задарма.
Когда Влади приезжала в Москву, она здесь денег вообще не тратила. Володька разбивался в лепешку, чтобы дом был полной чашей. Марина даже улетала обратно во Францию на деньги Высоцкого. Пусть останется это вранье на ее совести.
— Как же так? Марина Влади уже в те времена, как всем казалось, была известной артисткой и состоятельным человеком.
— Что вы! Ее значимость сильно у нас преувеличивали. За границей она всегда считалась средней артисткой. Правда, удачно снялась в фильме «Колдунья». Конечно, у Марины были достаточно тяжелые времена. Володя, когда ездил во Францию, возил через границу по 10–15 цветных телевизоров «Шилялис». Я лично помогал грузить их на таможне. В Париже эти телики почему-то пользовались бешеным спросом. Их продавали там через комиссионки. На вырученные деньги Марина и жила. Таможенники на подобные манипуляции закрывали глаза. Высоцкому прощалось многое.
— Судя по высказываниям Влади, черная кошка между вами пробежала уже после смерти Высоцкого?
— Эта история началась гораздо раньше. У меня была дача в писательском поселке «Красная Пахра». Володя с Мариной часто бывали в нашем доме. Вместе встречали Новый год. Они и ночевать оставались. Марина в те годы все время долбила мужу в темя, — пора приобретать дачу или дом. Мол, надоело жить в Москве, в квартиру вечно припираются его пьяные друзья. Выкупить дачу тогда было сложно. Одиозность фигуры Высоцкого у властей предержащих, да еще и жена-иностранка не давали это сделать. Ведь дачные поселки вокруг Москвы были, по сути, закрытыми зонами. Все Володины начинания кончались провалами. Были случаи, что и участок подбирался и даже задаток давался, а сделка срывалась: ну, никак не проходила кандидатура Высоцкого через чиновничье сито.
— Вот что пишет в книге Влади: «Единственный человек среди наших знакомых, у кого есть дача с большим садом, — это твой друг детства Эдик Володарский. Он сразу соглашается уступить нам часть своего участка…»
— Во-первых, я не друг детства. Мы
Так вот, мой участок в поселке был самым маленьким, всего-то в полгектара. Раньше он принадлежал вдове Семена Кирсанова, чьи стихи Володя Высоцкий очень любил. Осталась там времянка, в которой жила прислуга. А дачу я, кстати, покупал за огромные по тем временам деньги — 56 тысяч рублей.
Как-то предложил Володе — отремонтируй времянку и живите с Мариной. Жалко, что ли? Он загорелся. Пошел, посмотрел и говорит: «Слушай, а что, если времянку снести и из бруса, мне обещали достать, построить настоящий дом? Потом все равно вступлю в кооператив, и дом перевезу в другое место».
Ударили по рукам. Началась стройка. Это было в году 78-м, кажется. Честно говоря, и я сам, а больше моя жена Фарида просто охренели от такой бредовины. Представь, она готовила жрать рабочим, которые пили по-черному. Замучился собирать бутылки по участку. Володя иногда приезжал, охал, ахал и уезжал. Еще реже наведывалась Марина. К марту 1980 года дом построили. Подвели газ, причем сделано это было незаконно.
Как ни странно, Высоцкий в новом доме практически и не жил. Приедет, посмотрит, а ночевать идет ко мне. Считал, что у меня уютней. Несколько раз приезжал вместе с Мариной, а когда Влади не было, привозил с собой Ксюху (Оксану Ярмольник. — Авт.). Несколько раз они ночевали в новом доме. Частенько другие гости наезжали. Кто здесь только не перебывал? Когда орава людей сваливала, мы с Володей в том доме красиво пьянствовали.
Еще во времена строительства меня начали долбать знатные соседи — Юлиан Семенов, Эльдар Рязанов, Андрей Дементьев, Григорий Бакланов: почему у тебя Высоцкий строит дачу? Это, мол, запрещено. Ты не имеешь права. Отнекивался, как мог. Говорю: да не дача строится, архив мой и библиотека. На строительство которых имел, кстати, полное право. Но осаждали страшно. Они же совковые люди, которым до всего было дело.
В июле 80-го Володя умер. На третий же день после похорон Марина спрашивает: «Что будем делать с домом?» Ничего вразумительного я, естественно, ответить не мог. Тогда она предлагает: «Давай разделим участок». Отвечаю: «Сделать это невозможно, земля-то государственная».
Лично мне, как частному лицу, принадлежал только пай в кооперативе, имевший цену 17 тысяч 840 рублей. Именно в такую сумму оценивался каменный дом, построенный еще при Кирсанове. Такого поворота событий Влади, видимо, представить себе не могла. Она считала, что я ее обманываю. В наших бурных разговорах принимали участие Володины друзья — Артур Макаров и Вадим Туманов. «Ребята, — говорю, — в таком тупиковом деле есть лишь два пути: первый — я беру на себя обязанность оплачивать в Володином теремке свет, отопление. Никто в нем жить, конечно, не будет. Пусть Марина приезжает, когда захочет, и хозяйничает. Или разберите постройку и увезите брус к такой-то матери в Париж!» Марина стала возражать: дом, якобы стоит 40 тысяч. Ее интересовали только деньги. Если бы у меня тогда были такие деньги, не задумываясь, отдал бы. Хотя дом явно столько не стоил. Тупиковая ситуация. Вспоминаю, как еще при его строительстве Эльдар Рязанов предупреждал: «Эдик, ты не знаешь Марину! Дело у вас кончится слишком херово. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным. И наказанным останешься ты!» Как в воду глядел.