Страсти по Высоцкому

Кудрявов Борис Павлович

Как актрису мне ее трудно судить. Талантами она явно не блистала. Я и сам дерьмо. Как одно дерьмо может говорить про другое дерьмо, что оно дерьмо? Шутка грустная такая. Все мы одинаковые.

Правда, учились мы вместе всего полтора года. Меня из института выперли. Потому что я споил весь курс.

Фотохудожник Игорь Гневашев

«МАРИНА ВЛАДИ — ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ ДЕВКА! А КТО ТАКАЯ ЭТА ИВАНЕНКО?»

—

Игорь, по некоторым книгам о Владимире Семеновиче Высоцком начала «гулять» информация, рассказанная кем-то когда-то будто бы с твоих слов, что, дескать, Высоцкий познакомился с Влади за кулисами Театра на Таганке. Вынужден привести эту «новость» целиком: «19 июля 1967 года. Фотохудожник Игорь Гневашев утверждает, что Высоцкий влюбился в Марину. в коридоре, за кулисами Таганки. По его словам, после репетиции «Пугачева» Влади провела туда Ия Саввина. Высоцкий случайно шел навстречу, увидел Влади — и все, «мгновенно», с ходу. Увидел «колдунью», чуть опешил и, маскируя смущение, форсированным, дурашливо-театральным голосом: «О, кого мы видим!..» Она остановилась: «Вы мне так понравились. А я о вас слышала во Франции. Говорят, вы здесь страшно популярны.» Потом всей кучей сидели в его гримерке, пили сухое вино, и он, конечно, взял в руки гитару.» Зная тебя, как человека очень корректного в высказываниях, не могу не спросит — что правда, а что, извини…

— Полная брехня. Не могу понять, откуда что берется? У меня случались встречи, прямые контакты с так называемыми «свидетелями» загадочных, просто сногсшибательных историй из жизни Высоцкого. Знаешь, что они мне отвечали на вопросы об их персональном вранье и пустопорожней болтовне? — «Мы говорили и будем говорить!» Потому что за это платят деньги. И пусть, мол, кто угодно доказывает, что это неправда. Вот так, — откровенно!

Кто может быть судией известным людям, кроме них самих? Только очевидцы, друзья, а значит, почти участники их отношений. И те — с оглядкой на совесть! Но разве даже ее, совесть, к «делу» пришьешь? Вот Абдулов, кстати, очень правильно делает — бьет промеж глаз. И все!

— Вряд ли это оптимальный способ восстановления справедливости. Ты знаешь, помнишь что-то о встречах Высоцкого с Влади?

— Конечно, помню. Рассказ мой вполне корректен, но субъективен. Марине Влади, конечно, чисто по-женски было приятно, что такой известнейший человек, как Высоцкий начал за ней ухлестывать. Да еще как! Ему же просто крышу снесло. Ухаживал он исключительно по-своему. Ломился в номер гостиницы «Советская», где во время съемок фильма «Сюжет для небольшого рассказа» жила Марина.

Почему я об этом так уверенно рассказываю. Потому что был тому реальным свидетелем. В журнале «Советский экран» отделом информации заведовал тогда выдающийся

Семен Черток. Он давно уже живет вместе с семьей в Израиле. Мы с ним плодотворно тогда работали над темой под названием «От сценария до премьеры». Когда на московские кинофестивали наезжали сестры Поляковы-Байдаровы, Черток очень продуктивно с ними дружил. Возил их везде, выпивал с ними. Общался, короче. Они были знакомы чуть ли не по-семейному. Марина — замечательная девка! А кто такая Иваненко, не помню.

Марине Влади платили за съемки в Советском Союзе франками

При наших встречах Марина

все время говорила: «Вот, мол, меня в Советском Союзе знают только, как персонаж из фильма «Колдунья», а возраст-то поджимает. Что делать, не знаю». Хорошо помню, как Черток ее наставлял: «Тебе нужно обязательно сыграть русскую классику. Чехова, например. Потому что тебя знают во всем мире прежде всего как русскую актрису». Именно Черток подарил историю с «Сюжетом.» Юткевичу. Тому все это дико понравилось. Стали договариваться о времени съемок, материальных всяких делах. Долго не могли определиться, как и чем платить Марине. Россия ведь далеко не Франция. Поэтому вопрос этот был достаточно болезненным. Мол, здесь невозможно платить столько, сколько актрисе платят там. Юткевичу удалось уговорить Марину работать за рубли и за франки — пополам. Влади хотела привезти сюда на лето сыновей, отдать их здесь в пионерский лагерь. Так что советские деньги ей все равно были бы нужны.

Марина стала чаще приезжать в Москву. Начались переговоры, примерки дамских туалетов, выбор натуры и все положенное при подготовке к таким съемкам.

А у Высоцкого тогда просто крышу снесло. Из-за Марины он стал пропускать репетиции, не ходил на спектакли, старался быть все время у нее на глазах. «Ребята, проводите меня до номера. А то Высоцкий ломится в дверь», — часто просила нас Марина. Жила она тогда в одном из шикарнейших номеров гостиницы Советской. Гостиничной обслуге подобное поведение Володи не очень-то нравилось. Скандалы он устраивать умел. А Марине такая «слава» была совершенно ни к чему. Признаюсь честно, я в то время Володю с его блатными песнями недолюбливал.

Позже, когда Влади приезжала сюда уже с мужем, вторым, кажется, — летчиком, она останавливалась в том же номере. А парень тот у нее был просто замечательный. Вовсе на француза не похожий. Наш в доску! Пивали мы вместе в номерах.

Когда начались съемки «Сюжета…», группа подружилась с французским корреспондентом газеты «Юманите» Максом Леоном. И после трудовых будней частенько засиживались у него дома. Володя тоже там бывал. Пел хорошие песни, чувственные, совсем не блатные. Я тоже присутствовал однажды на такой вечеринке и видел, как, млея от восторга, «поплыла» Марина. Она «сдалась» такому мужику практически без боя.

…Очень хорошо помню самый первый съемочный день в фильме «Сюжет…» Какая-то подмосковная деревенька. Яркий мартовский день. По нашему-то было в общем-то тепло. Легкий такой морозец. А Черток, помнится, все время твердил Марине, чтобы она хорошенько одевалась. Одно дело пройти десять шагов от машины до дверей гостиницы, совсем другое — проторчать пусть даже на легком морозе весь день. «Одевай на себя все, что есть», — прямо требовал Семен. — На задницу ты обязательно должна надеть какие-нибудь штаны».

Приезжаем на площадку. Смотрим, звездочка наша французская, Мариночка начинает трястись мелкой дрожью. Сенька трогательно задирает ей юбку, смотрит, а там легонькие трусики. Черток, недолго думая, побежал в ближайшее сельпо, купил здоровенные до колен байковые женские гамаши какого-то неопределенного цвета. Тогда такие теплые штаны с удовольствием таскали не только деревенские бабы. У них еще резинки внизу были. Со смехом натянули на Влади эти гамаши. Накатили ей маленькую стопочку. Вот тогда она розоветь начала.