Страсти сыщика Перова
Шрифт:
– Пью вприкуску не из скупости, молодой человек, а из боязни повредить здоровью. Не могу совсем отказаться от сладкого. Слаб человек, и я не исключение. А теперь, отдав должное плоти, перейдем к вопросам духовным. В силу своей службы я знаю о людях все, и меня волнует лишь один философский вопрос. Надеюсь, вы поможете мне его разрешить.
– Если речь идет об отвлеченных материях, то почему бы и нет?
– Ну, вот и замечательно! Я сразу понял, что имею дело с умным образованным человеком, а не с грубым выходцем из пролетариата, так и не постигшим
– Тут я вам не помощник. Не читал я этих господ, да и не буду. Моя философия проста: достижение всеобщего равенства и справедливости.
– Замечательно! Просто удивительно, насколько наши мнения о трудах этих господ совпадают. А теперь, наберитесь терпения и не перебивайте меня, пока я не поведаю вам о жизни одного молодого человека.
И Блинов начал неторопливый рассказ о жизни Прохорова с момента рождения. Он точно излагал факты биографии о благополучном детстве в Туле, выезде летом на дачу всего счастливого семейства, беззаботной учебе в гимназии. Говоря о волнениях первой любви, сочувственно поинтересовался, кем была первая пассия Прохорова.
Неожиданно для себя растроганный воспоминаниями Прохоров искренне признался, что был увлечён молодой кухаркой, служившей у соседских господ. И тут же смутился собственной откровенности перед чином полиции. А Блинов, благодушно рассмеялся:
– Все мы грешны. Но, повзрослев, молодые люди начинают посещать развращающий нравы синематограф, вступать в отношения с танцовщицами из кордебалета и играть в карты, пока не кончатся деньги, завещанные папашей. Ведь, так? А теперь скажите, зачем человеку, так любящему удовольствия, из-за глупых заблуждений идти на каторгу?
Молчание в кабинете затянулось. Ротмистр не торопил с ответом. Он достал из серебряного портсигара с двуглавым орлом папиросу и наслаждением затянулся, ловко пуская вверх колечки серого дыма.
Мысль о каторге напугала Прохорова. До попадания в кабинет ротмистра участие в революционной организации казалась ему необычайно привлекательным приключением. Но теперь липкий страх перед крушением судьбы и тяжким наказанием овладел им.
Заметив реакцию Прохорова, ротмистр вкрадчиво продолжил:
– Ну, вот видите. Я прав: нечего такому умному и любящему чувственные наслаждения человеку гнить среди убийц и воров. Ну, так что предпочитаете: позор и жизнь за решеткой или свободу и дружбу со мной?
– Я никого выдавать не буду!
– Ох, как вас покоробило от праведного гнева! Нам и без вашего участия известен состав организации, во главе которой стоит Самсон. Я могу назвать среди ваших соратников дворянина Гущина, мещан Сорокина и Форина, пролетариев Афонина, Кузина и Плетнева. И особо отметить любезную вашему сердцу институтку Юлову по кличке Юла.
– Если вы всё знаете, то зачем требуете сведений от меня?
– Нам важно не арестовать заблудших молодых людей, а остановить их, предотвратив новые преступления. И вы можете нам помочь.
– А
– Тогда мы устроим засаду на вашей квартире и арестуем тех, кто придет за оружием. А затем распространим слух, что предали их именно вы. И суровые сподвижники безжалостно покарают вас за предательство. И любимая вами Юла с презрением заклеймит вас позором.
– Но так поступать подло!
– А вот тут вы не правы! Безопасности России угрожают не только внешние враги, а ещё более страшные внутренние. И в борьбе с ними все средства хороши! Вы как патриот своей родины должны это понимать.
– Да, мы за Россию, но со справедливой властью.
– Тогда зачем расшатывать устои самодержавия? Мы должны найти с вами общий язык и действовать сообща во имя сильной России.
Прохоров заколебался:
«Потяну время. Затею собственную игру с этим самодовольным жандармом. Сделаю вид, что принимаю его условия».
Принятое решение придало уверенности его голосу:
– И что вы от меня хотите?
– Мы располагаем сведениями, что казна вашей организации пуста, и Самсон планирует вооружённое нападение для пополнения денежных средств. Нам надо знать дату и место нападения. Мы с вашей помощью предотвратим преступление и обойдёмся без жертв. А теперь составим письменный договор о нашем сотрудничестве.
– Я не дам письменных обязательств о тайном доносительстве.
– И не надо. Только напишите для моего начальства, что не знали о содержимом саквояжа, оставленного на хранение случайным знакомым. И в конце припишите фразу об искреннем желании помогать следствию. И это послужит вашим пропуском на свободу.
Немного подумав, Прохоров написал нужный ротмистру документ и тут же был отпущен. Вернувшись в свою квартиру, он в отчаянии бросился на кровать. Было ясно, что раз в группе есть предатель, он не сможет долго лавировать на грани смерти между полицией и быстрыми на расправу эсерами. Оставался один выход: скрыться за границей. Но для тайного отъезда нужны были большие деньги, и где их достать, он пока не знал.
Прохоров не подозревал, что ротмистр Блинов перед отставкой тоже мечтает о личном обогащении, задумав в ходе операции «Троянский конь» перехватить у эсеров их награбленную добычу. А пропажу ценностей свалить на Прохорова после его физического устранения. Ротмистра совсем не волновала судьба обречённого им на смерть молодого человека.
Через неделю на квартире Прохорова собрались все участники предстоящего ограбления. Не было только самого Самсона. Он считал себя персоной, крайне важной для революции и потому, планируя действия боевиков, никогда сам в них не участвовал. От его имени высокий и худощавый Гущин нервной скороговоркой сообщил:
– Купцу Голованову в ближайшее воскресенье привезут из Сибири промышленное золото. Кроме того, в доме хранятся драгоценности его жены, а также большая сумма денег. Сведения получены нашим товарищем Сорокиным от домашней прислуги купца на почве личной привязанности.