Страсти у вулкана
Шрифт:
— Так уж и о чем угодно? — с опаской спросил Марк Роснан.
Одной рукой он держал бумажный пакет, прижав его к себе, другой рукой пытался сложить в него апельсины, а Даниэль ему совсем не помогала. Она прислонилась к капоту его машины и с улыбкой следила за его действиями.
На ней была яркая кофта, короткая джинсовая юбка, а на ногах — босоножки на огромном каблуке. Наверное, Даниэль радостно стащила их из комода своей матери.
В конце концов Марку Роснану это надоело, в
— Если ты не будешь мне помогать, я высыплю все апельсины обратно на дорогу, — пригрозил он, — и ты будешь собирать их до самой ночи.
— О, — сказала Даниэль, — если вы так сделаете, я буду собирать их дня три, не меньше.
Марк Роснан улыбнулся.
Он помог Даниэль взять пакет и положил в него оставшиеся апельсины. Он был близко-близко, Даниэль следила за ним не отрываясь.
Его руки, пожалуй, слишком уж взрослые и слишком усталые, были совсем близко от нее. Да, этот человек был намного старше Даниэль.
Но именно этому человеку она могла бы однажды доверить себя и свое будущее. И она поняла это сразу, едва только увидела его в окно своей комнаты в самый первый раз, когда он устраивал вечеринку в ночном саду.
Даниэль подняла глаза и встретилась взглядом с Марком Роснаном. И она поняла, что он понял, что тут что-то не так.
— А вы правда писатель? — срочно спросила Даниэль только для того, чтобы что-то спросить.
— Правда, — сказал Марк Роснан.
— А что бы вы посоветовали читать в моем возрасте? — спросила Даниэль.
— Читай все подряд. Все ненужное отсеется, все нужное останется само.
— А прозу писать легко? — спросила Даниэль.
— Ну что ты, это очень тяжело. Гораздо легче выпекать пирожки или продавать жареную картошку.
Даниэль улыбнулась. Марк Роснан протянул ей последний апельсин.
— Это все, — сказал он.
А потом он сел в свою машину.
Марк Роснан завел машину и медленно поехал к дому. Он подъехал к гаражу, открыл пультом ворота, поставил машину в гараж и вышел на улицу.
Даниэль тем временем подошла к своему дому. Она поднялась по ступенькам и, остановившись у входной двери, оглянулась.
Их дома стояли друг против друга, а это было очень близкое расстояние.
И Даниэль посмотрела на Марка Роснана. А Марк Роснан оглянулся и тоже посмотрел на Даниэль.
И, быть может, они оба поняли, что все, что в этой жизни происходит, происходит вовсе не случайно. А может, это понимал пока только один из них. Это было не важно.
Важно было то, что все, что в этой жизни происходило, происходило действительно не случайно. Не случайно и все.
Несколько дней спустя весь город стал свидетелем еще одной ситуации. Рано утром, когда птицы в зелени
И тут же в дверях дома показалась довольная Даниэль, почему-то с лопатой. Она подошла к почтовому ящику и принялась пристраивать его обратно в землю. Она копала яму поглубже и устраивала в нее столб, на котором крепился почтовый ящик. И у нее, разумеется, ничего не выходило.
Весь город потом еще целых две недели говорил о том, что Даниэль специально подкопала под почтовый ящик накануне. А иначе бы не случилось то, что случилось немного позже в то же самое раннее утро.
А немного позже в то же самое раннее утро Марк Роснан, который тоже всегда просыпался задолго до солнца и первых птиц, устал наблюдать из окна за безрезультатными действиями Даниэль.
Он вышел на улицу, перешел дорогу, взял в руки почтовый ящик и с силой воткнул его в землю. Ему даже лопата не понадобилась.
— Большое спасибо, — с восторгом сказала Даниэль.
Марк Роснан внимательно посмотрел на нее.
— Так неожиданно все случилось, — сказала Даниэль, оглядывая свой почтовый ящик.
Она заложила свои кудрявые волосы за уши и куталась в теплую кофту. В такую рань, оказывается, еще прохладно.
— О чем ты хотела поговорить? — серьезно спросил Марк Роснан.
— Обо всем, — тут же сказала Даниэль.
Марк Роснан улыбнулся.
А потом он вытащил из пачки сигарету и сел на скамейку. Даниэль села рядом.
— Спрашивай, — сказал Марк Роснан.
— Люди меняются? — спросила Даниэль.
— Люди всю свою жизнь меняются, — сказал Марк Роснан.
— Постоянно? — удивилась Даниэль.
— Постоянно, — подтвердил Марк Роснан.
— А идеалы рушатся?
— Рушатся. На то они и идеалы.
— Значит, идеалов не бывает, — сделала вывод Даниэль.
— Бывают, — сказал Марк Роснан, — но они тоже непременно меняются, а потому и рушатся.
Даниэль задумалась.
— Значит, ничего вечного в этой жизни не бывает? — сказала она.
— Но почему же, — совершенно серьезно сказал Марк Роснан, — вот жизнь, например, вечна.
— Ну-у, — протянула Даниэль, — это же еще совершенно неизвестно.
— Почему же, известно.
— И где доказательства?
— Мы с тобой и есть доказательства.
— Это как?
— А ты только представь, что тебя никогда не было и больше никогда не будет. И все это обойдется и без тебя.
Даниэль внимательно посмотрела вокруг и тоже внутренне согласилась, что, мол, да, это трудно будет себе представить.