Страстная женщина
Шрифт:
– Я всегда знал… – Тоби не закончил свою мысль, но Винченцо догадался, что молодой человек хотел сказать.
– Знал – она всегда примет тебя, как бы ни относились к тебе родители? – закончил он за него.
– Да. – Плечи Тоби опустились, но он тут же попытался их распрямить. – Вы знаете, я никогда не осуждал маму и папу. Им просто тяжело давалась роль родителей.
– Она им совсем не удалась. Зато удалась Одри.
– Вы правы. Но ей это стоило слишком многого…
А вот сама Одри так не считает…
Он
– Она ясно дала мне понять – дело того стоило.
Тоби покачал головой:
– Я ведь был тогда ребенком. Надеялся, однажды они передумают, и я снова буду жить с ними.
– Ты был вправе этого ожидать.
– Вы так думаете?
– Конечно, – кивнул Винченцо. – Ты был тогда лишь ребенком, а всякий ребенок вправе ожидать от своих родителей любви. Твои родители не смогли дать тебе свою любовь, но зато ее с лихвой подарила Одри.
– Это так, – согласился Тоби. – Поэтому я старался, чтобы она не подумала: жертва с ее стороны была напрасной.
– Тебе это удалось.
– Я так рад, что она нашла вас! – вырвалось у Тоби.
Сердце у Винченцо екнуло.
– Почему?
– Я, может, и не поступлю в технологический институт, как мне хочется, но все равно поступлю в колледж! – На лице молодого человека появилось серьезное выражение. – А мне не хочется оставлять ее одну. Одри не знает, но я подал заявление и в Нью-Йоркский университет. Меня приняли.
– Я думал, ты со своим другом планировали поступить в Массачусетс?
– Нет, ведь в таком случае мне придется оставить Одри одну.
– Ты хороший человек, Тоби.
– Спасибо, я думаю, вы тоже, мистер Томази.
– Энцо. Зови меня просто Энцо.
– Вы уверены? Одри вбила в меня представления о вежливости даже еще сильнее, чем мать с отцом.
– Однажды мы можем стать братьями.
– В самом деле? – В голосе Тоби вспыхнула радость.
– Да, я так думаю, но ты пока ничего не говори Одри.
Винченцо недавно принял окончательное решение, но испытывал странную нервозность – как сообщить об этом Одри?
– Мой рот на замке, – сказал Тоби и провел рукой вдоль губ, словно подтверждая свои слова.
– Вот и хорошо, – кивнул Винченцо.
Тем же вечером, когда дети были уложены в постель, а гости Одри и Тоби покинули дом, Винченцо критически осмотрел сцену, на которой должен был состояться заключительный акт соблазнения весьма чувственной девственницы.
Все было в порядке, только, на его взгляд, теней оказалось слишком много – ему хотелось видеть выражение лица Одри, когда он будет заниматься с ней любовью. Он включил подсветку потолка и удовлетворенно вздохнул. Так намного лучше.
Бросив последний взгляд на королевских размеров кровать с лепестками роз, лежавшими на голубых шелковых простынях, он открыл дверь в ответ на
Одри стояла в дверях, на ней была пижама и халат – те же самые, что и в прошлую ночь. В шоколадных глазах одновременно отражались неуверенность и предвкушение.
– Сегодня ты не забыла тапочки, – произнес Винченцо вместо приветствия и отступил в сторону, приглашая ее войти в свое святилище, которое он оберегал еще больше, чем райский уголок.
Одри кивнула, не сделав движения войти внутрь.
– Сожаление? – спросил он.
Одри кивнула, и ее пышная каштановая копна волос качнулась.
Он протянул руку и провел ее в комнату. И сразу же, лишь только Винченцо прикоснулся к плечу Одри, он почувствовал, как в нем вспыхнула страсть. Голова закружилась, хотя он еще даже не попробовал шампанского, стоящего в соседней комнате. Одри так просто и доверчиво отдавала себя в его власть, что это зажигало в нем настоящий пожар. Она словно накинула на него невидимую сеть, привязывая к себе.
– Я хочу, чтобы ты оставила тапочки, халат и брюки от пижамы здесь, – сказал Винченцо.
Казалось, его слова расслабили Одри. Она скинула тапочки, положив их возле тропинки из лепестков роз, сняла пижамные брюки, сложила их и положила на тапочки. А когда стала развязывать пояс халата, Винченцо помог ей, хотя в его планы это не входило.
Это должно было его встревожить. У него всегда был план, даже в спальне. Он любил контролировать не только то, что происходит, но и самого себя. Он ни разу не потерял контроль над собой, занимаясь сексом. Так было до предыдущей субботы, когда он целовал Одри без всякой мысли в голове и подошел слишком близко к опасной черте. Его остановило только опасение – своими действиями он может причинить Одри боль.
– Энцо? – услышал он голос Одри и понял: на этот раз он опять забылся.
– Ты мне так подходишь, pi'u amato.
Ласковое выражение соскочило у него с языка, но он и не думал брать его назад. «Возлюбленная». Но переводить Одри эту фразу он не собирался, даже если бы она его попросила.
– Но мы с тобой такие разные… Мы – противоположности.
Винченцо снял халат с ее плеч и положил его на стоящее рядом кресло.
– Может, поэтому нас так и тянет друг к другу?
– Да. – Она улыбнулась, глаза ее засияли. – Я думаю, с другим человеком, который так любит командовать, мне было бы не столь комфортно, как с тобой.
Винченцо кашлянул и обхватил ее лицо обеими руками, заставляя поднять голову. Их взгляды встретились, и в его глазах Одри прочитала искренность и вызов.
– Вряд ли тебе подошел бы другой партнер.
– Я даже не уверена, хотелось бы мне другого партнера, – призналась она.
– Ты не испытывала соблазна за последние шесть лет?