Стратагема несгораемой пешки
Шрифт:
Щелчки сменяемых магазинов сменялись короткими вскриками раненных. По полу бренчали растворяющиеся гильзы, от которых уже поднимались тонкие султанчики едкого дыма. Завывала сирена. Из динамиков лилась запись на трех языках, настоятельно советовавшая сотрудникам Статуса сохранять спокойствие и оставаться на своих местах до прибытия бойцов службы безопасности.
Проблемой для Доппельгангера едва не стали следующие шестеро. Столы пропускных пунктов перед наиболее важными отсеками уровня умели трансформироваться в бронещиты, составляющие натуральный бруствер. Кроме того, эти шестеро заняли весьма недурные позиции, простреливая холл, лестницу на галерею
С Киллианом Мартин встретился через пятнадцать секунд, симметричными периферийными коридорами добравшись до центрального блока с равным отрывом от графика партии. Присев за колоннами, пешки проверили боезапас и обновили тактические данные группового спатиума.
За бронированными дверьми, хранящими бесценные сокровища вражеского Транснационального Статуса, уже готовилась к бою сотня боевиков. Блокировались отсеки с разработками, пальцы сторожей дрожали на кнопках сброса химических смесей – в случае прорыва они должны затопить герметичные камеры, где день за днем трудятся высоколобые. Шипели сварочные контейнеры, намертво спаивая поршневые детали раздвижных дверей – теперь запершихся в корпоративной цитадели могли извлечь только с применением серьезной строительной техники.
– Цена промышленных секретов, – хохотнул ирландец. Он сидел за колонной, выставив из-за угла портативную камеру, и рассматривал холл, разделяющий ворота и пешек, на экране снятого шлема. – Надеюсь, парни запаслись консервами…
В коридоре показался Порох, занимая позицию за свободной колонной. Чуть позже к мужчинам присоединилась Марго. Взведенная до предела, оттого еще более привлекательная. Ее деловой костюм сотрудницы Статуса был щедро заляпан чужой кровью.
Через секунду на всем уровне отключили свет, погрузив лабиринты «Лам-анга» в непроглядную тьму. Сирена тоже смолкла. Финукейн рассмеялся, надевая шлем. Ландау фыркнула, отбрасывая компактную табельную «Беретту», отобранную у одного из охранников.
Группа убралась из-за колонн, предоставив запершимся томиться в тревожном ожидании. Оказавшись в безопасности коридора, Марго забрала у Киллиана дополнительный рюкзак и начала торопливо переодеваться.
– Две минуты, – сообщил Порох.
Он старался держаться бочком, но командир все же заметил. Даже через электронные окуляры. А может быть, русского пенса выдали изменившиеся показатели физического состояния, передаваемые в отрядный спатиум.
– Подставился, гаденыш? – с отцовской заботой спросил Финукейн, но Мартин расслышал в его голосе хорошо скрываемое недовольство.
– Все в норме, командир, я уже запенился… – начал оправдываться тот.
– Оставь его, Киллиан, – не переставая втискиваться в армированный комбинезон, бросила Марго. – Это моя промашка, Алекс ни при чем… – Спрятала короткие темные волосы под шлемом, набросила на плечи разгрузочный жилет. – Пора заканчивать…
Мартин в диалог не вступал, наблюдал за пулеметными гнездами по бокам от центрального входа в цитадель. Когда Порох приблизился, чтобы тоже оценить обстановку, и вовсе сделал вид, что не слышал разговора. Еще во время «Куста герани» ирландец показал, насколько нетерпимым бывает, когда один из его людей получает нелепое ранение.
– Да перестань, Марго, не выгораживай… – Алексей махнул рукой…
Актуальное имя: Алексей «Порох» Порханов. Биологический возраст 28 лет, мужчина, европеоид, предположительно русского происхождения. Доминирующий психотип:
…и демонстративно постучал себя по правому боку, вспоротому пулей. Между пластинами черного комбинезона виднелись желтые хлопья засохшего антисептического геля, перемазанные засохшей багряной коркой.
– Тут моей крови-то почти и нет, нечего паниковать… – Он сжал пальцы на любимом сменном прикладе, усеянном множеством насечек. Словно верующий – на религиозном символе в поисках высшей поддержки. – Командир, зуб даю, все нормально!
– Зуб? – Киллиан недобро усмехнулся, что становилось понятно даже через опущенное забрало. – На кой мне твой зуб, tovarisch? На кой ты мне сам, если какой-то косоглазый пенс в отставке умудряется в тебе дырку провертеть?
– Остынь, Киллиан, – снова вступилась девушка. – Говорю тебе, его задели по моей вине.
Она аккуратно присоединила магазин к полученной винтовке, щелкнула затвором. Ирландец замер, словно взвешивая и решая, а затем тяжело вздохнул. Так, словно Маргарита только что вырвала из его рук желанную добычу.
– По какому сценарию уходим?
– Надеюсь, по-тихому… – неохотно ответил Финукейн, но тему все же сменил. В руках Марго он умел становиться удивительно послушным и не столь взрывоопасным. – Приступаем ко второй фазе. Ты готова?
Ландау пристегнула винтовочные слинги к зацепам на костюме, молча кивнув.
– Доппи, за мной, вызывай Аметиста. Уходим через южную точку…
– Продолжаем танец, – улыбнулся Мартин. Иногда у них с ирландцем весьма неплохо получалось находить общий язык.
– Выдвигаемся.
– «Небесный шторм», прием, это «Паразит-2». – Данст соединился с пилотом. – Эджиде, мы начинаем вторую фазу, южная стена, начинай.
Группа растянулась цепью, устремившись в один из коридоров этажа. Напоследок Финукейн не удержался от любимого театрального жеста – замер перед камерой, отрезанной от инфоспатиума, но исправной, и снял с головы воображаемую шляпу. Он действительно считал, что попадет на плакаты и календари, которыми подростки оклеивают комнаты, и немного позерства не помешает. Считал, что лишенный тщеславия пенс, все равно что пират в грязном и засаленном камзоле…
– Предполагаемые цели? – уточнила Марго.
– Семь, – командир группы сверился с уточненными данными аналитической программы.
Они шагали по опустошенному уровню небоскреба, шурша подошвами по гладкому полу и разглядывая мир сквозь электронные прицелы винтовок. Черные в окружающей мгле, как рыбы, попавшие в родную стихию. Доппельгангер прикрывал лидера, находясь чуть позади и правее.
– «Паразиты», это четверка. – Порох остался прикрывать спины, контролируя вход в цитадельный блок. В сердце Статуса, все еще готовящееся к штурму. Которого не будет. – Пока все чисто.