Стратегия оборотня
Шрифт:
– Ты уже уходишь?
Эрк смотрел только на нее:
– Да. Оказалось, нет никакого настроения веселиться.
– Эрк...
Но он просто прошел дальше. Рисса с укоризной посмотрела на меня, но я не знала, что сказать. Сама видела, что Эрк раздавлен. Но он умен - я не знаю никого умнее его! Сейчас его просто душит обида за мои слова или переживает удар по самооценки, слишком мало времени прошло, но уже через несколько дней Эрк придет в себя и насторожится. И про Тая вспомнит, и про все, что успел узнать. Тогда он непременно начнет искать. Мне нужен союзник его уровня, но только после того, как Тай разорвет связь и уже не сможет
Рисса тяжело вздохнула, посмотрела ему в след, а потом предсказуемо накинулась на Тая:
– Мик! Дая мне все рассказала!
– Что именно?
– он опешил.
Любое его замешательство - знаменательный момент! Я широко улыбнулась и подтвердила:
– Все рассказала. О том, что мы познакомились раньше и что влюбились друг в друга.
Он отвел взгляд и улыбнулся стенке:
– Взаимно влюбились?
– А то!
– не слишком романтично добивала я.
– Я ведь и Эрка из-за этой жуткой страсти бросила.
Теперь он даже тихо рассмеялся. Зато Рисса посмотрела на нас по очереди и сказала строгим тоном:
– Некрасиво это все! Эрку не надо было голову морочить. И мне следовало рассказать! Как будто я произвожу впечатление человека, который стал бы осуждать! Да ну вас...
Мне стало неловко перед ней, ведь она человек очень искренний, открытый:
– Прости, Рисса! Сначала так все запуталось, я ведь и не знала, что это он... И вообще.
Но она, как обычно, не смогла придерживаться роли строгой мамаши слишком долго и улыбнулась:
– Ладно. И давайте уже - идите потанцуйте! Я с Триш и Одиром посижу, ничего со мной не случится.
Рисса решительно отправилась дальше, а мы оба замерли и переглянулись.
– Ну, пойдем потанцуем?
– нерешительно предложила я.
– Поддержим уж легенду.
– Я... я не могу с тобой танцевать, Дая. Я и так едва держусь.
– Тогда разорви связь!
– Я понимаю, что ты этого ждешь не меньше, чем я. Но я еще какое-то время потяну, надо убедиться. Пока все говорит о том, что вы с Эрком не слишком далеко разошлись. И ты все еще остаешься для него самым важным человеком, Дая. И я бы не хотел, чтобы эта сплетня достигла его ушей - твоя якобы влюбленность в другого уже точно помешает вам сойтись.
Он был прав - это по нам обоим пока было явно заметно. Но сколько же будет длиться эта проверка? Пока Эрк полностью не отойдет и не найдет себе новую девушку? Тогда перевертыши переключатся на нее? Разозлившись, я шагнула ближе, уверенно положила руки ему на плечи и принялась издеваться в полную силу:
– Тогда идем танцевать, Тай Линкер. Знаешь, как танцуют влюбленные? Они обнимают друг друга, прижимают при всех и двигаются вместе в такт музыке. Это почти секс, Тай Линкер. Хочешь попробовать? Пусть все видят. Пусть одногруппники Эрка завтра же ему сообщат, как я извивалась в твоих руках, как обнимала тебя, как подстраивалась под твой ритм. Хочешь попробовать это, Тай Линкер?
Похоже, он перестал себя контролировать - моргнул, а в желтых глазах показались вертикальные зрачки - узкие, тонкие полоски. Я не отпрянула в страхе, уже успела привыкнуть к этому его уродству. Но Тай перехватил меня, сжал с силой, развернул и впечатал в стену, удерживая за талию на весу, прижался всем телом, наклонился. Губы почти касались моих.
– Что же ты делаешь, Дая?
– Провоцирую.
– Зачем?
Я тоже шептала.
– Потому что ненавижу тебя. Ненавижу до такой степени, что убила бы, если бы могла. Но пока не могу. Пока я могу только делать тебе больно.
Он дышал рвано, глянул в глаза, потом снова на губы.
– Мне больно, Дая.
– Я рада, Тай.
– Но тебе тоже больно.
– Конечно. Ты к этому приложил немало сил.
– Боюсь, дело не только в этом. Я нравлюсь тебе, несмотря на всю ненависть. Но я верю, что ты мечтаешь меня убить. Наверное, ужасно непросто чувствовать это одновременно.
Отрицать бессмысленно. У меня сбивалось дыхание от его близости, а внутри зрела истерика от невозможности.
– Уверена, что это остатки реакции. Ты сам говорил.
– Может, и остатки. Слишком мало сведений об этой связи, чтобы говорить наверняка.
– Значит, они пройдут.
– Пройдут...
С каждой фразой он приближался на миллиметр, а на последнем слове коснулся моих губ. Прижал собой еще сильнее, я, сдавшись, обхватила его руками за шею. И невозможность внутри взорвалась, лопнула и потекла по венам. Ядовитая, невыносимая, еще секунду назад недопустимая, но теперь лишающая воли.
Он старался целовать мучительно, медленно, но надолго его не хватило - уже через несколько секунд напор стал таким, что я забыла, где я и что он. Открыла рот, впуская его язык. Возбуждение захлестнуло так сильно, что я не могла сдержать стонов. А он все целовал и целовал. Сильный - он мог бы сломать меня пополам, если бы захотел. Нежный - я физически чувствовала, как он сдерживается, пытается быть ласковым, но долго не получается - срывается, сжимает сильнее, вдавливает меня в себя до боли, а потом заставляет себя замереть, одуматься и снова целует нежно. Любящий - бесконечно, страстно, безраздельно, так, как вообще вряд ли можно любить. Так сильно я ощущала теперь всего его, что неизбежно отвечала. Как если бы сама его любила под воздействием той ж самой связи - когда жизнь отдашь, не задумываясь, когда все планы летят к дерьякам под хвост, когда нет ничего важнее его, когда разделяешь с ним каждую эмоцию и стократно увеличиваешь ее. И когда нельзя представить ничего важнее его поцелуя, нашей первой, самой важной ласки. И именно это твердое понимание навело на новую мысль. Я оттолкнула Тая, он рвано дышал, но посмотрел в мои глаза, повинуясь моему желанию.
– Тай, - мое дыхание тоже подводило.
– Сделка... ты не сможешь от нее отказаться! Ты много зла уже причинил, но просто остановись и останови все это безумие. А я... воссоздам связь со своей стороны. Ведь ты же чувствуешь! Это полное, абсолютное счастье. Мы будем всегда вместе, только представь - мы станем так сильны и самодостаточны, что нам не нужен будет весь мир! Ведь ты чувствуешь...
Он отступил так резко, что я едва не упала. Смотрел в пол:
– Дая, есть вещи важнее личного счастья.
– Что именно?
– меня привели в ярость и его неожиданный отказ, и все еще кипящая недавней страстью кровь.
– Геноцид? Уничтожение человечества? Ты этого хочешь?
Теперь и он посмотрел со злостью, но ответил тихо:
– Всего лишь права жить, которого нам не дали.
– Кому не дали? Оборотни получили это право! Все, кому не надо снимать кожу с младенцев на глазах у матерей!
– Все ли?
– О чем ты говоришь?
Тай не ответил и просто пошел по коридору. Я поплелась за ним.