Стратегия одиночки
Шрифт:
Первый камушек, брошенный к самой развилке, привлёк внимание патруля. Затем я тихо застонал, что также было услышано и тут же привело эту пару обезьяноподобных монстров в неописуемое оживление. Что-то громко бормоча и переглядываясь друг с другом, патрульные, выставив своё оружие вперёд, направились к Двери.
Второй камушек направил их к рубашке. Вот один из нендов заметил рукав на свету и, громко заухав, перехватив копьё двумя руками, кинулся вперёд. Его напарник тут же последовал за ним.
От страха у меня едва не свело руки, но тем не менее я смог оттолкнуться
— Дес! — Шепчут мои губы.
И в то же мгновение череп врага, только что похожий скорее на гранитный валун, нежели на кость, под моей ладонью превращается в что-то похожее на кожаный бурдюк, наполненный кровью, осколками костей и перемешанными мозгами.
По моему плану второй ненд должен был отпрыгнуть назад и поднять копьё в защитную стойку, что дало бы мне время вооружиться оружием его напарника. Но всё пошло не так. Вместо того, чтобы отступить, второй враг отбросил копьё и просто обхватил меня своими лапищами! Меня никогда не обнимала горилла, но теперь я знаю, каково это.
Грудь сдавило так, что затрещали кости. Дышать стало невозможно. Клыки размером с большой палец тянутся к моему лицу. Невероятная вонь из пасти монстра бьет по мозгам не хуже нашатыря. Мне не хватит сил разорвать хватку.
Мне не освободиться.
Единственное, что я могу, это поднять вверх одну руку.
Ненд улыбается, как умеют только они. Кровожадно, пугающе. Его зубы уже касаются моего носа, когда моя левая ладонь упирается в его подбородок.
— Дес!!!
С громким гортанным рёвом, обезьяний монстр отшатывается от меня. Нижняя половина его лица напоминает пропущенный через мясорубку фарш, но ненд ещё жив.
Удар открытой ладонью ему в живот:
— Дес!
Ненда сгибает пополам и подставляет свою макушку. Ладонь на его затылок:
— Дес!!
Я падаю на пол пещеры вместе со вторым трупом врага. Всё моё тело болит и ноет. Если бы не выданное всем землянам после прохождения начальных испытаний достижение: “Укреплённое тело”, я был бы мёртв. Кости обычного человека никогда бы не выдержали объятий разъярённого ненда.
Сплюнув густую слюну на пещерный пол, я нашёл в себе силы подняться. Осторожно выглянув из-за угла, осмотрел развилку и прислушался. К моему облегчению, рёв второго ненда не привлёк внимание его сородичей. Пару минут всматривался в расходящиеся коридоры, но так ничего и не увидел.
Затем я продвинулся сперва по одному коридору до следующего патруля, потом вернулся и проверил второй путь, в котором также упёрся в тройку нендов. Конечно, было маловероятно, что я смогу спокойно дойти до выхода, перебив только один патруль. Но как говорится: надежда умирает последней.
С парными патрулями я мог бы справиться
Чтобы справиться с ними, мне придётся прибегнуть к изобретённой в “прошлой жизни” стратегии. Причём, стратегии, придуманной “прошлым мной”, не вычитанной где-то, не подсмотренной у местных, а разработанной именно моей головой. Это почему-то наполняло меня странным ощущением заслуженной гордости. Когда собранная мной группа охотников на нендов почти полностью распалась, и из двенадцати под моим началом остались всего пять проходчиков, пришлось прибегать к хитростям. Одна из которых, та самая, которую придумал именно я, показала себя просто великолепно. Но опять я нынешний знал теорию, а практику придётся осваивать на ходу.
Отколов от стены небольшую друзу обсидиана, я вернулся к Двери. Теоретически я знаю, как изготавливать простейший каменный нож. Практически “прошлый я” однажды, оказавшийся голым на Тайберийском плоскогорье в результате сбоя пространственного портала, освоил этот навык на практике. Теперь надо всё это совместить и при этом остаться со всеми пальцами на руках. Причём последний пункт при работе с обсидианом, который является ничем иным как вулканическим стеклом, едва ли не самый важный.
Примерно половина часа и десяток порезов — такова оказалась плата за освоение на практике теоретических знаний. Тридцать минут, и в моих руках очень грубо сделанный каменный нож, примитивный настолько, что неандертальцы, увидев такую поделку, подняли бы меня на смех, но при этом настолько острый, что им можно было резать бумагу.
Зажав этот нож в руке, я развернулся к убитым мной нендам первого патруля, чтобы потратить ещё почти два часа и снять с одного из них шкуру. Сказать, что я при этом весь испачкался, это не сказать ничего. Я буквально пропитался кровью нендов, их кишками, соками и всем остальным. Мне пришлось сплести из неподатливой шерсти монстров небольшие веревочки, чтобы всё держалось как надо. Да и то, не один нормальный человек после того, как я накинул шкуру ненда на себя, не перепутал бы меня с монстром, даже с тридцати шагов. Но то человек, а вот с подслеповатыми, больше полагающимися на обоняние обезьяноподобными монстрами это работало. Точнее, так мне подсказывала память будущего, а сработает ли в реальности, мне ещё предстояло выяснить на деле.
Перетащив второй труп на первую развилку, я собрал с пола скопившуюся кровь и, макая в неё сделанную из шерсти примитивную кисточку, закрасил торчащие то тут, то там из стен светящиеся кристаллы, которые освещали коридор и саму развилку. Полная темнота, конечно, не получилась, но стало заметно темнее. Из двух трофейных копий я выбрал то, которое было поострее, с более тонким наконечником, и взял себе. Затем забился в угол к самой Двери и принялся разрабатывать гортань и язык. Это надо было делать тихо, чтобы не дай Эйрат, кто-то меня не услышал.