Стратегия риска
Шрифт:
Вечером Ракитский впервые в жизни пил в одиночку. Это действительно оказалось трудным делом… У Славина общинная психология. Немец может запереться в подвале и жрать шнапс с колбасой, а нашему алкашу нужен праздник души и уважение сограждан. Имея бутылку и страшную жажду, он может часами искать компанию неравнодушных людей…
Ракитскому пришлось вспомнить уроки актерского мастерства и убедить себя, что пьет микстуру для успокоения нервов… Лекарство помогло только со второго стакана. Он уснул на диване прямо в брюках из подмосковной деревни.
Ему снилось,
Ракитский с трудом приподнялся и стал протирать слипшиеся глаза. Ему предстояло сложное решение: какую трубку взять первой – городской телефон или сотовый.
Сон сбывался… Дон ждал Ракитского у себя в десять часов. В это же время надо было встретить у Рижского вокзала человека Васина и получить от него инструкции…
Скверик у Рижского превратился в торговый перекресток. С Крестовского моста поток спешил на Проспект Мира, из универмагов, что у метро, люди перемещались в магазины, расположенные в здании вокзала. У всех были пакеты, коробки, тюки. Все двигались. Лишь Ракитский стоял на краю сквера и смотрел на старинные часы.
Подошедший парень продемонстрировал исключительную точность. Он появился перед Ракитским ровно в десять… Его приметой было отсутствие особых примет: среднего роста, средней полноты и среднего цвета глаз. И говорил он не громко и не тихо. Спокойно и без акцента… Васина невзрачный парень называл «Он».
– Он просил вас взять вот этот прибор и пульт к нему. Это магнитофон… Завтра утром Дон и Мартов поедут в Рузу. Очень нужна запись их разговора. Положите эту штуку в багажник и, когда они поедут, нажмите на пульте два раза синюю кнопку, а затем красную… Он очень просил вас сделать это.
К концу инструктажа Ракитский понял, что ошибся. У парня была особая примета: когда он волновался или врал, то сдвигал плотно брови и уши его шевелились. А то, что он врал, было ясно сразу: нет сейчас таких громоздких магнитофонов и в багажник… Сон продолжал сбываться.
Дон заметно сдал в последние дни. Он никак не мог ухватить судьбу за хвост. Она летала вокруг, царапалась, клевала и гадила на лысину…
– Ты опоздал, Сережа. Что случилось?
– Проспал, Виктор Олегович. После вашего звонка думал пять минут полежать и заснул… Выпил вчера лишнее.
– Хорошо, хоть правду говоришь. Скоро я только тебе и себе буду верить… Ты слышал, что Славина с подругой взяли?
– Нет… Кто их взял?
– Казан и Серый. Взяли, несколько дней держали в погребе и собирались в Швейцарию за деньгами Славина… Ты представляешь Серого в швейцарском банке?
– Так, значит, победа, Виктор Олегович? Значит, Славин у нас?
– Не совсем так, Сергей… Вчера к Казану заявился какой-то лесник. Вырубил его и Серого и отпустил пленников… Очень много странностей в этом деле. Лесник Славина отпустил, а сам еще час просидел в погребе, всего себя облил вареньем и не уходил, а уползал через грядки…
– Может
– С ними все в порядке – сидят у меня в подвале, в Лесном городке. Вернее, лежат – они в таком состоянии, что ни стоять, ни сидеть не могут… Я вот зачем тебя пригласил, Ракитский. Мартов нашел человека из окружения Савенкова. Тот готов за хорошие бабки выкрасть все документы и сдать Славина… Завтра встреча в районе Рузы. Этот человек хочет вести переговоры со мной, с Мартовым и, почему-то, с тобой… Сейчас едем в Лесной городок, а завтра утром в Рузу.
– Виктор Олегович, а вы лесника не искали?
– Ищем, Сережа. Сейчас вся братва по лесничествам мотается, зверье пугает.
Лесной городок – это, конечно, не Барвиха, не Горки, не Никулины Горы, но вполне приемлемая дачная местность. Дон не мог не купить здесь дом. В шестидесятые годы его родители снимали в Лесном городке дачу несколько лет подряд. Тогда школьник – Витя мечтал не о космосе, не о белом пароходе, а о бревенчатом доме и именно здесь…
Полная луна была хороша. Она висела прямо над дачей Дона, превращая подмосковную полночь в белую питерскую ночь… Можно было спрятаться в соседней роще и подождать тучки, но полное безветрие и чистое звездное небо не предвещало даже легкого облачка.
Человек в черном забросил наверх крюк, подтянулся и лег на плоский край кирпичного забора.
Во дворе было тихо. Дом спал и только возле ворот в огромном гараже на две-три машины тускло горел свет.
Соскользнув вниз, ночной гость встал на колени и, давя подзаборную лебеду и ромашку, начал осторожно продвигаться к гаражу.
Свет горел даже не возле машин, а в примыкающей сторожке… Черный человек улыбнулся, одобряя беспечность Дона: забор без колючки и сигнализации, собак не завел, вместо охраны шестидесятилетний дедок, с тоской гладящий на полную бутылку водки за буфетным стеклом. Вероятно, это его обычная ночная норма, но при хозяине нельзя.
Окно в сторожку было открыто. Дедок сидел спиной и смотрел на маленьком черно-белом экране ночной ужастик. Периодически он переводил взгляд на буфет, вздыхая и опять без всякого интереса наблюдал, как инопланетные зубастики пожирают мирных американских обывателей.
Парень в черном вынул из внутреннего кармана прибор чуть толще и длиннее обычной авторучки. Снял с предохранителя, навел, нажал спуск – маленький шприц вылетел почти бесшумно и вонзился в плечо сторожа. Тот успел сообразить, что это не комар. Так кусает овод или оса… Он даже поднял руку, чтоб смахнуть злое насекомое, но рука на взлете обмякла, голова повисла, дедок лег на стол, опрокинув пустой стакан…
Пришелец около часа возился в гараже. Что-то монтировал под днищем машин, подключал, камуфлировал.
Перед уходом он вернулся в сторожку, подставил к столу еще один стул, нашел еще один стакан, открыл бутылку и большую часть водки выплеснул за окно… Картина попойки получалась, но одна бутылка не их норма… В ящиках буфета лежала грязная посуда, банки с окурками… В высокой боковой стойке висело старое охотничье ружье, а на полках громоздились пустые водочные бутылки. Он поставил на стол еще одну, потом еще…