Стратегия
Шрифт:
– Думаю, Фи более зрелая, чем ты о ней думаешь.
Он кивает, но очевидно не согласен с этим. К счастью, с нижнего этажа доносится гневный, пронизывающий звук. Маленький Лео проснулся. Грей наклоняет голову.
– Ты точно уверен?
Я знаю, что он спрашивает о малыше. И должен задуматься о том, нахожусь ли в здравом уме. Но все мои мысли о Фионе и том, как её губы исследуют мои. О лучшем ощущении во всем мире.
– Как и во всем остальном.
Глава 4
ФИОНА
–
Сейчас мы сидим в чайном доме - я на перилах, тупо уставившись в зеркало водной глади окружающего нас бассейна, а Декс с блокнотом и карандашом в руках. Выражение его лица расслаблено, а в глазах мерцает улыбка.
Я не могу сдержать ответную улыбку.
– Я думала о том, что ты храбрец, Итан Декстер.
Он тихо смеется.
– Ну вот и зачем ты это сказала?
– Он не опускает взгляд на крошечного малыша, заботливо устроенного возле своей груди.
– Уверена, сама не знаю, - отвечаю я.
Признаться, когда он встретил меня в коридоре дома Айви и Грея, усаживая Лео в детское кресло, я была шокирована. Я люблю своего племянника. Безумно. Но не знаю ничего о младенцах. Мне никогда не доводилось сидеть с детьми, у моих друзей нет малышей. Так что сама идея заботиться о Лео устрашает меня.
Но Декс? Я знаю, он бы не стал за это браться, если бы был не уверен, что справится. Не многие мужчины хотели бы провести разгар дня, присматривая за месячным малышом. Эта мысль вызывает во мне ощущение тепла.
И мои яичники чуть ли не начали завывать песню, когда Декс вытащил один из слингов и устроил в нем моего племянника напротив своей огромной груди.
И в этом я не одинока. Мы не могли и шагу сделать по саду, чтобы какая-то дамочка не начала распинаться о том, какой милый и красивый малыш! И какой замечательный мужчина его несет. В частности, последние слова принадлежали даме около восьмидесяти, которая кокетливо шлепнула Декса по заднице, чем и вогнала парня в краску.
Сейчас же, пока Лео спит, Декс рисует набросок того, как я пью зеленый чай.
– Клянусь, ты проделал все эти соблазнительные штуки ради того шлепка по заду, - говорю я, борясь с желанием поерзать на месте. Я не осознавала, что он собирается меня рисовать, пока он собственно не приступил к работе. Сейчас же мне кажется, что я выставлена на обозрение. Обнажена. И даже немного возбуждена от того, как пристально его красивые глаза изучают каждый дюйм моего тела.
Губы Декса изгибаются, но карандаш не прекращает скользить по бумаге блокнота.
– Соблазнительные штуки?
– Ну, знаешь, младенец, прекрасный сад, то, что ты меня рисуешь. Что дальше? Достанешь гитару и споешь серенаду?
Он смеется.
– Нет никакой гитары. Возможно, а быть может и нет, у меня в кармане есть
– Так тебе мало просто видеть меня. Приятно знать.
– Остришь?
– Ладно, это была ужасная шутка.
– Я наклоняюсь вперед.
– Ты и правда меня рисуешь? Или нет? Или же ты просто рисуешь там всякие непристойности, а?
Его низкий гортанный бас творит что-то нереальное с моим телом внизу живота, посылая дрожь удовольствия. Мне нравится вызывать смех у этого парня. Не думаю, что он часто смеется, и потому каждый раз похож на маленький приз.
Он поворачивает блокнот и показывает мне результат работы. И у меня буквально перехватывает дух.
Его рисунок не милый или сентиментальный. Мое лицо нарисовано крупным планом, голова наклонена, а улыбка почти таинственна.
Он не приукрашал меня. Мои светлые волосы длиной до подбородка торчат во все стороны. На носу не упущена маленькая горбинка, к сожалению, доставшаяся мне в наследство от отца, и едва заметный шрам у меня на скуле, полученный в результате падения с кровати родителей и удара о комод, еще когда нам с Айви было восемь и шесть, и мы любили прыгать на матрасе.
Я сосредотачиваюсь на своем выражении лица на рисунке. Что-то между соблазнительным и алчным, словно я голодна. Жар заливает мои щеки. Боже, он видит меня вот такой?
Я поднимаю на Декса взгляд. Он терпеливо ждет.
– Ладно, - говорю я, и голос кажется немного хриплым.
– Итак, ты все-таки умеешь рисовать.
Он проводит рукой по бороде, разглядывая меня, а затем бросает блокнот на колено и начинает снова рисовать.
– Я же говорил тебе, что умею рисовать.
– Он бросает на меня быстрый взгляд.
– Тебе так сложно доверять мужчинам?
– А ты часто скрываешься за разоблачением слабостей других людей?
Он замирает. Морщинки образуются у линии его рта. Я не хочу смотреть на эти губы. Но они манят меня каждый раз.
Мгновение мы молчим, а затем Лео издает тихий непонятный звук. Декс возвращается к рисованию.
– Туше,- говорит он себе под нос, но его тело напряжено.
Я делаю еще глоток прохладного чая.
– Я вообще не доверяю мужчинам.
Его рука продолжает двигаться по странице, но плечи заметно расслабляются.
– Когда я анализирую других, то оказывается, это помогает мне разобраться в собственной фигне.
– Так ты сидишь здесь и разбираешься в моих слабостях, тем временем думая о собственных?
– По типу того.
Заканчивая пить чай, я встаю.
– Давай, Итан. Пойдем прогуляемся.
Глава 5
Декс
ЕСТЬ ЧТО-ТО ТАКОЕ в Фионе Маккензи, что вынуждает меня говорить вслух то, что не следует. Делать то, что не стоит делать. Своими зелеными, словно трава, глазами она видит меня насквозь.