Стратегия
Шрифт:
Прямо за плечами Джексона сверкают огни Нью-Йорка. Это такая же привычная картина, как и вид моего собственного лица, и тем не менее она никогда не перестанет меня завораживать. Но я хочу большего.
– А я должна буду находиться здесь, в Нью-Йорке?
– Производство в другом месте усложняет процесс, но детка, мы сможем все устроить.
– Улыбка Джексона медленно расползается по лицу парня.
– И нам определенно стоило бы расшириться в один южный город, особенно учитывая то, что у кое-кого есть контакты в той части
Глава 31
Фиона
СИДЯ В ОФИСЕ в одиночестве, я позволяю тишине навалиться на меня. Все замело, звуки Манхэттена слились в далекий гул. Я выглядываю в окно, в сторону серых огней. Люблю этот город. Люблю всем своим сердцем. Но я была счастлива и в других местах.
И несчастна здесь. По вине Елены? И да, и нет. Да, она внесла в мою жизнь мучения. Но это было бы неважно, если бы я любила свою работу на самом деле.
Знаю, мир полон Елен. Я встречу ее снова и снова. Но вопрос в том, за что я хочу бороться? Признание Феликса? Нет. Я больше его не уважаю.
Поворачиваясь на месте, я провожу рукой по своему портфелю, кожа гладкая под моими пальцами. Маленькая улыбка растягивает мои губы. Она горько сладкая. Возможно, я поступаю неправильно. Не знаю. Я думала, что хорошо понимаю, куда хочу направить свою жизнь, когда окончила университет, что все будет ясно.
Я любила время в университете. Любила. Жизнь была одной большой вечеринкой, приправленной кусочками неистовства учебы между временем веселья. Я ничего не воспринимала серьезно, и это было отлично. У меня было время. Потому что, давайте на чистоту, быть студентом безопасно - по типу школьной жизни, но без присмотра родителей.
А сейчас? Ничего не кажется безопасным. Я раскачиваюсь в полном одиночестве, без каких-либо ограничивающих сетей. И это кажется на удивление приятным. Захватывающим. Ага, я могу эффектно облажаться. Могу никогда не отыскать то, что ищу в своей карьере. Но одно у меня точно есть.
Итан. Он мой. Весь мой. Удивительно, насколько это удовлетворяет.
И ужасает. Если я поскользнусь и упаду вместе с ним, то разобьюсь, буду сломленной и разрушенной.
Но по крайней мере, я хочу за него бороться.
Я привыкла думать, что возможно, парень сделает меня целостной. Но это неправда. Мне самой разбираться со своим дерьмом, но Итан делает это барахтанье в грязи намного легче. Он - моя награда, когда все сказано и сделано.
А это место? Я с ним покончила.
Осталось сделать одну единственную вещь.
– Фиона?
– Елена выходит из-за угла, словно ее кто позвал, и замечает меня, сидящей за ее столом.
– Что ты здесь делаешь?
Рефлекторно моя ладонь толкает прохладную кожу портфеля.
– Я ждала тебя.
Ее шаги замедляются, и я
– Я хотела спросить о твоем мнении об одной вещи.
– Моя рука не дрожит, когда открываю кейс и достаю стопку рисунков.
Она колеблется, ее рука зависает в воздухе, а брови хмурятся.
– О?
– Ага. Я уволилась сегодня утром и думаю использовать это для своего резюме.
– Ты уволилась?
– В ее голосе слышны странные нотки паники.
– Но почему?
– Не знаю...
– Я пожимаю плечами.
– Я не подхожу этой компании. Феликс имеет свое виденье...
– Я снова пожимаю плечами.
– О, но ты преуспеешь!
– настаивает она.
– Я тебе помогу.
Мне хочется рассмеяться от иронии.
– Так помоги мне сейчас. Увольнение - завершенное дело.
– И это правда. Мое заявление об увольнении лежит на его столе. И я не собираюсь отрабатывать еще две недели. Дерьмово? Да. Но он переживет. К тому же, мне не нужны его рекомендации, у меня иные планы.
Я толкаю дизайны в сторону Елены.
Наконец, она поднимает их, ее глаза разглядывают странички.
– Они великолепны. Я уже люблю их.
Как и половина элиты Манхэттена, которая восхищалась пентхаусом Джанис Марк. Чувствую ли я себя виноватой за то, что показала Елене эскизы уже реализованной квартиры?
Возможно, мне стоило бы, но нет.
Я поднимаюсь и захлопываю кейс.
– Могу я оставить их у тебя на выходные? Не хочу быть здесь, когда придет Феликс.
– Я растягиваю паузу.
– Он не видел этого, и я бы не хотела, чтобы увидел, ладно?
Вот так. Если она украдет эти дизайны, ее провал случится по ее вине.
Она и глазом не моргает, когда торжественно мне улыбается, а ее рука уже лежит на бумагах.
– Гарантирую, что они будут в порядке.
Я киваю. Но когда она начинает притягивать их к себе, моя рука опускается на эскизы, с хлопком.
– Знаешь что? Я не могу этого сделать. Я собиралась дать их тебе, зная, что они плохи, и ты выдашь их за свои собственные. Но не могу уйти отсюда и притвориться, что то, что ты делала, то, что ты будешь делать, не является серьезной лажей.
Ее лицо бледнеет, когда челюсть Елены отвисает. Затем она становится бордовой, а ее глаза прищуриваются.
– Опять ты за свое? Иисусе, Фиона, тебе стоит остановиться. Это жалко. Я не копировала твои дизайны. Я просто сделала их лучше.
– Говори себе, все, что хочешь, лишь бы спокойно прожить этот день, Елена.
– Я наклоняюсь вперед, так сильно желая ударить ее, что мои пальцы сжимаются в кулак.
– То дерьмо, что ты проделала со шторами? Притворившись, что мы о них говорили? Это неправильно. А это лишь одна из множества лжи, что ты сказала. Так что не смей делать вид, будто все это лишь в моей голове.