Страж – это судьба

Липницкий Николай

Хотя, почему, словно? Для них мои мысли – открытая книга. Леда сложила ладонь лодочкой, дунула в неё. Дождалась, когда над ладонью поднялось небольшое фиолетовое облачко, и мягким пассом отправила его в сторону двери. Облачко величаво проплыло по коридору и впиталось в дверное полотно. Там, на лестнице неожиданно всё затихло, а, потом, раздался многоголосый вой такой силы, то у меня заложило уши.

– С этим – всё, – потрясла руками девушка. – Они поняли, что через дверь не пройдут. Через окна попробуют.

Словно

в подтверждение её слов, в раму кухонного окна что-то стукнулось. Мы поспешили туда, и я увидел за кляксой силовых линий, облепивших окно, что-то бесформенное, сочащееся слизью и пытающееся множеством своих щупалец найти лазейку в защите. Леда вытянула руку и выросшим из ладони энергетическим копьём ткнула тварь в самую середину мерзкого тела. Тварь взвизгнула на высокой ноте, поджала свои щупальца и упала куда-то под окно.

– Что за мерзость? – спросил я в след убегающей в гостиную девушки.

– Слизняк, – Отозвалась Леда, уже, откуда-то из гостиной под аккомпанемент грохота и воя. – Мелочь. А тут посерьёзнее.

– Где?

– Уже, нету. Рогач был. Сильный. Пришлось два раза бить, чтобы наверняка.

И тут отпустило. Даже, не думал, что напряжён был до такой степени. Но, по телу прошла лёгкая ласкающая волна, и я по стене сполз на пол.

– Отбились, – присела рядом девушка.

– Ты прогнала их?

– Наши подоспели. Сейчас у тебя во дворе их добивают.

– Интересно, почему никто из соседей полицию не вызвал? Шум стоял, аж, уши закладывало. Бабка сверху, если музыку чуть громче после одиннадцати вечера включишь, обычно, сразу участковому звонит.

– Этот шум, кроме нас с тобой, никто не слышал.

– Как это?

– Всё на энергетическом уровне происходило.

– И дверь пузырём на энергетическом уровне надувалась?

– Конечно! А ты думал, что деревянная дверь так деформироваться может?

– Слушай, а как запределье само может моей силой овладеть? Это, получается, без моего согласия?

– Да. Почти без твоего.

– Ничего не понял.

– Да. Что тут понимать? Помнишь, как ты услышал шёпот и пошёл к двери?

– Помню.

– А, зачем пошёл?

– Не знаю. Что-то меня поманило. Я, в тот момент, и думать ни о чём не мог. Одна пустота звенящая в голове.

– Вот, примерно так запределье и захватывает стражей.

– И тебя так может?

– Меня – нет. Ну, или, почти нет. Точнее, может, если врасплох застанет. Но меня не так-то просто врасплох застать. И мы все ментально связаны друг с другом. Даже, если я зазеваюсь, кто-то из наших подключится ко мне и поможет. А ты один. И, тем более, слабый и ничего не умеющий. Кстати, иди дверь открывай. Наши пришли.

Я непонимающе посмотрел на Леду, и тут, в дверь, сначала, позвонили, а, потом, замолотили кулаками. Кряхтя, поднялся на ноги и побрёл

открывать. Болела каждая мышца, словно, только что, в одиночку разгрузил вагон картошки. Даже, странно. Это Леда билась, а я рядом стоял и присутствие осуществлял. Каково, тогда, ей?

Я повернул ручку замка, дверь распахнулась, и в квартиру влетели, чуть не сбив меня с ног, Стас, Игорь, мужик лет сорока и парень, почти мальчик, лет шестнадцати на вид.

– Живы? – задал риторический вопрос мужик и испытующе посмотрел, сначала на меня, а, потом, на Леду. – Всё в порядке?

– Да, – устало кивнула девушка. – Не смотри на нас так, Виктор. Никто не подселился. Отбились. У Матвея ума хватило защиту на дверь поставить. Если бы ещё до окон додумался, вообще бы красавчиком был.

– Дверь, это хорошо, – парень явно был влюблён в Леду и при ней старался быть мудрым и мужественным. – Твари всегда с двери начинают.

– Ты, Сёма, лучше бы по комнатам пробежался и на ползуна квартиру проверил, – оборвал парня Виктор. – Только, внимательно. Без халтуры.

– Когда я халтурил? – обиделся Виктор и пошёл в гостиную.

– Что за ползун? – удивился я.

– Тварь такая мерзкая, – отмахнулась Леда.

– Они все мерзкие.

– Ну да. Но, при этом, каждый по-своему. Ползуны стараются тайком пробраться в жилище, прячутся там и потихоньку сосут силы из человека. Люди, даже, не понимают, в чём дело. Просто, они начинают слабеть, чаще болеть, чахнуть, пока не умирают. Со стороны это выглядит, как естественное угасание организма.

– И, что? Вот так, в каждый дом зайти может?

– Нет. Возможность проникнуть она получает только тогда, когда хозяин дома находится на пике эмоционального напряжения. Ну, когда в доме скандал крупный, например, или, горе, какое. А, такой случай, как у нас, вообще, подарок для ползуна. Если он поблизости находился, обязательно случаем воспользуется.

– Нашёл! – вышел из спальной Сёма. Аж, двоих. Один за мусорным ведром на кухне под посудомойкой спрятался, а второй – в спальной под кроватью.

– В санузле смотрел?

– Да. Чисто.

– Вот, видишь? – повернулась ко мне девушка. – Я же говорила.

– Ты точно всё внимательно осмотрел? – я не на шутку переполошился. – Действительно, всё чисто?

– Не переживай, – успокоил меня Виктор. – Сёма специалист по тихушникам.

– И не только, – обиделся парень. – Я, между прочим, одного рогача сам завалил.

– Это, которого я в окне оглушила? – улыбнулась Леда.

– Ну, может, он и был слегка заторможенным, – смутился Сёма. – Но добил его я.

– Рогача, действительно, тяжело завалить, – девушка подошла к Сёме и одобрительно похлопала его по плечу, от чего он зарделся, как красна девица.