Страж Мёртвых
Шрифт:
Крокер скривил губы в мрачной усмешке.
Мамаша Ари было сокращённым от Маркиза Аристократка. И, как ни странно, но она бы-ла действительно из старинного рода Сент-Шилдса. Её семья была одной из самых старейших в городе и Мамаша Ари никогда не забывала об этом упомянуть или рассказать. Более того, даже свою старую фамилию – Иванова, она заменила на Ари и записала своего сына под фамилией Ари.
– Пошли, – Мамаша Ари повела его в служебный коридор и выудила из кладовки большой старый халат, выглядевший так, словно им подметали весь вестибюль. – Одевай. И молчи.
Крокер
В больнице его «всевиденье» помогало только на близких расстояниях – уже на дальней дистанции огромное количество световых аур людей наслаивалось друг на друга, создавая странное ощущение того, что Крокер попал в середину огромного песчаного шторма, что кружил вокруг него непроницаемой стеной.
Однако сейчас он «видел», что служебные коридоры пусты, только в туалетах кто-то присутствовал, по своим делам.
– На, маску одень, и шапку, – Мамаша Анри сунула искомые вещи в руку Крокера. – Давай за мной. И потише. Тут всюду… некрасивые люди.
– Да я уж понял, – кивнул Крокер и, чтобы не дать Мамаше Анри возможности нервничать, спросил: – Так как там ваш сынок?
Сына Мамаши Анри звали (конечно, за глаза – в присутствии Мамаши Ари назвать его этой кличкой было чистым самоубийством) – Термитом, в честь прилежных насекомых из жарких стран, что обожает книги, дерево и прочие вещи. Гилберт Иванов, так звали Термита, был очень хорошим работником архивов города и знал о городе побольше чем Крокер. Чем Крокер часто пользовался.
К сожалению, сам Термит давно и прочно сидел под «стопой» Мамаши Ари, которая при всех своих недостатках, была властной и грозной особой. А ещё она дико, просто безумно, любила сына и боялась его потерять. Так боялась, что активно разгоняла всех девушек, что имели несчастье оказаться в прямой видимости её сына. Поэтому Термит менял девушек как перчатки – ни одна у него долго не задерживалась в любовницах – всех «сметало» гневом Мамаши Ари, как муравья – веником.
Удивительно было то, что Термит был парнем не промах – он умел «задавать тон» банди-там и «портовой швали» которые боялись его как огня. Но вот справиться со своей мамой он был не в силах.
– Сыночек мой, как обычно, слеп и не видит, каких портовых девок к себе в дом водит, – проворчала Мамаша Ари, толкая Крокеру в руки вёдра с чистой, воняющей хлоркой, водой и топая к служебной лестнице. – Вечно, приведёт в дом каких-то жутких дур, которые ведут себя так, словно их на улице конной повозкой сбило… Ты в тот раз вроде их разогнал – так ведь нет же, опять кого-то притащил. И откуда он таких откапывает? Не иначе в Докерских Норах ищет.
Крокер сочувственно слушал бубнёж Мамаши Ари, и следовал за ней по служебной лестнице, чувствуя, как с каждым шагом, ведро становится всё тяжелее и тяжелее. Крокер даже будучи подростком-то особой силой не отличался, а после ранения в Бельгии вообще сильно ослабел. Так что подъём с ведром на самый верх для него оказался настоящим испытанием.
«Слепой этаж» назывался так потому, что в нём не было окон. Совсем. По странной при-хоти архитектора, этот этаж был не только без окон,
В ходе размышлений, этому «слепому этажу», было дано своё предназначение – он стал инфекционным блоком, в котором заключались больные опасными инфекционными болезнями.
У входа в «слепой этаж» Крокера и Мамашу Ари встретил здоровенный полицейский – не просто рослый, а настоящий гигант, габаритами больше похожий на двустворчатый шкаф, чем на человека.
– Чего надо? Кто такие?
– Ты вот мне тут поговори, – проворчала Мамаша Ари, и потрясла шваброй. – А ну пропускай меня, ежели не желаешь закусить моим помелом!
– А это кто такой? – здоровяк повернулся к Крокеру всем телом, и мрачно уставился на него.
– Это мой помощник. Или ты думаешь, что я тут вёдра с водой на твой этаж руками должна таскать? Ах ты амбал портовый! А ну пропусти. Или сам тогда сиди и пол мой
– Тебя пустить можно, вот его – нет.
– Э… – Крокер поставил вёдра на пол. – Я тут, на лестничной клетке подожду. Если что – зовите.
Мамаша Ари метнула на Крокера колючий взгляд и, кивнув, схватила вёдра и поволокла их в коридор. Ну а Крокер спустился вниз и, сделав глубокий вдох, прикрыл глаза…
Он сам не знал, как это действует – просто ЗНАЛ.
Мир вокруг него моргнул и окрасился в чёрно-белые тона. Одновременно Крокер ощутил, что на него словно рухнул целый дом – его движения стали очень замедленные и неспешные. Сделав ещё один глубокий вдох, Крокер начал подниматься по лестнице.
Здоровяк на этот раз тупо скользнул по нему взглядом и, прислонившись к стене, стал следить за Мамашей Ари. Крокер неспешно прошёл мимо него и осмотрелся.
Судя по всему, Судья и впрямь отнёсся к этому делу всерьёз – неизвестную девушку охраняли аж трое спецагентов (не считая привратника на входе). Причём все трое были вооружены и смотрели на Мамашу Ари весьма профессиональным взором, отслеживая каждое её движение.
Крокер осторожно прошагал мимо них, стараясь не делать резких движений. Он знал, что сейчас его никто не видит, хотя его можно в этот момент сфотографировать или снять на киноплёнку. Такое странное умение – заставлять людей не видеть себя, у Крокера появилось в Бельгии, ещё до того, как он выписался из госпиталя, после удара электротока.
Так же Крокер знал, что до тех пор, пока он делает осторожные и медленные шаги – его не замечают. Но стоит ему ударить кого-то из спецагентов, как Крокера тут, же заметят и атакуют.
Тише мыши, пробравшись мимо охраны, Крокер вошёл в палату (к счастью двери в неё были приоткрыты) и, прижавшись к стене, сделал тихий выдох.
Тело детектива скрутила боль и судороги – неизбежная плата за использование своей способности. Крокер привычно прикрыл глаза, пережидая боль, а затем осмотрелся по сторонам.