Страж Мёртвых
Шрифт:
– Это итальянский язык, – тут же определил Крокер и стиснул кулон в кулаке. – Вот интересно, это кто же нам такой попался-то?
– Проведём вскрытие и узнаем.
– Что, думаете, он свой паспорт или водительские права проглотил? – усмехнулся Крокер. – Вообще я бы сказал так – у нас тут явно, какой то вор. Сами видите – этот гарнитур на нём, ну кроме перстня, он женский.
– Женский? – удивился Элдридж и повертел в руках ожерелье. – Да ну…
– Нет, Крокер прав, такое ожерелье только девушка и нацепит – очень уж оно безвкусное для мужчины, – Василиса стянула
– Да и судя по манере исполнения, из одного гарнитура, – Элдридж постучал по камням ногтем. – Хех! Ты глянь. Камушки-то настоящие.
Крокер повертел браслет в пальцах, и согласился с Элдриджем. Браслет был хоть и очень большой – явно создавался в расчёте на руку побольше, чем даже у самого Крокера, но это, вне всяких сомнений, был женский аксессуар. Причём очень грязный – бывший хозяин за ним явно не следил и даже толком не чистил.
Среди россыпи мелких камушков и грязи виднелась надпись на итальянском, которую детектив никак не мог разобрать – браслет надо было чистить – судя по его виду чисткой это украшение не баловали последние лет пятьдесят. Однако даже не очень профессионального взгляда Крокера было ясно, что браслет и кулон из одного ювелирного гарнитура.
– Да, непохоже всё это на… Что за чёрт! – Василиса потрясла рукой. – Ребята, этот перстень не снимается!
– В смысле?
– Ну не снимается и всё! Словно врос в кость! – Василиса подёргала перстень и удивлённо посмотрела на Крокера и Элдриджа. – Сами попробуйте!
Крокер с таким уже сталкивался – иногда некоторые типусы от жадности натягивали на свои толстые пальцы очень маленькие перстни, которые в прямом смысле слова врастали в пальцы, не позволяя снять себя. Иногда доходило до мрачных вещей, особенно при ограблении – например, отрезания искомых пальцев озверевшими уличными грабителями.
– Давай помогу, – Крокер отстранил Василису и взялся за перстень…
И вздрогнул – тело уже успело остыть, но вот перстень почему-то остался тёплым. Словно его подогревало что-то изнутри.
Прикрыв глаза, Крокер всмотрелся в перстень, но ничего необычного не увидел, разве что ему, на миг, показалось, что внутри перстня что-то шевельнулось, вперив в него мрачный взгляд.
Затем пришли проблемы побольше – перстень ни в какую не хотел сниматься. От слова «совсем». Он, полное впечатление, врос в палец – Крокер даже не мог его сдвинуть с места. Василиса и Элдридж, молча, смотрели за потугами Всевидящего, но когда детектив сдался, то Василиса решила действовать решительно.
– Так… погоди…– женщина загремела посудой в шкафу. – Ага, вот. Давай, как с этим перстнем по старинке попробуем.
Набор инструментов ювелира у судебных экспертов был вещью первой необходимости, поскольку в морг часто привозили трупы в совершенно непотребном состоянии – например, после ДТП. И у некоторых их украшения находились в совершенно диком виде, и их приходилось спиливать с тел.
Крокер придержал палец покойного, а Элдридж прижал к столу запястье. Василиса, грозно подув на пилу для пилки алмазов, приставила
– Это где ты такому научилась?
– А ты думаешь, Всевидящий, что в госпитале не нужно было выпиливать из тел раненных проволоку колючую или осколки? Однажды нам в госпиталь привезли парня, которого пробило насквозь куском водопроводной трубы – вот там пришлось помучаться, чтобы выдернуть её из него, – ответила Василиса. – Да что за чёрт! Не пилится!
– Да ладно! – Крокер присмотрелся к пальцу покойного и действительно увидел необычную вещь – пилка скользила по перстню, не оставляя на нём ни единой царапины. – Не, ну ты глянь сюда… Что б меня лягушки разодрали.
Василиса несколько секунд смотрела на пилу, а затем для пробы ширкнула ей по краю стола. На столе остался глубоченый прорез. Пилка была в порядке, но вот почему-то никак не желала пилить странный перстень.
– Ладно, давай по-простому, – проворчала Василиса, отбросив пилу и достав из шкафа мрачного вида кусачки.
– Эй, постой, что ты собираешься дел… – начал, было Элдридж, но глухое «хруп!» оборвало его слова.
– И нечего тут всякой фигнёй страдать, – Василиса подняла отрезанный палец и начала снимать с него перстень.
Однако и тут перстень так просто не сдался – он, словно врос в кость и плоть покойного, не позволяя себя снять. Только когда озверевшая Василиса, покраснев от натуги, рванула перстень и палец в разные стороны, перстень, с мерзким хрустом, наконец, расстался с пальцем.
– Вот ведь чёрт, – проворчал Элдридж, посмотрев на перстень.
– Мдя, эти европейцы умеют быть забавными… – согласился Крокер, глядя на упрямый перстень.
Причиной его столь упорного нежелания расставаться с пальцем покойного были длинные, кривые шипы, что торчали из внутренней поверхности. Они были настолько длинные, что фактически должны были впиться в кости умершего. Что, кстати так и было, как определила Василиса.
Сам перстень был очень лёгким и каким-то странным – очень похожим на кость, но никак не на металл, способный противостоять пиле, которой пилят алмазы. Огромный алмаз выглядел очень красиво и пускал сотни ярких искорок. Крокер повертел его, любуясь странной мистической красотой перстня – красивый снаружи и мрачный внутри.
– И вот что это такое? – потряс мрачным перстнем Крокер, а затем бросил его в миску со спиртом, поданную Василисой. – Ты что-нибудь слышала о таких перстнях или украшениях?
– Да нет, ни разу не слышала, – проворчала Василиса и потянулась ко второму браслету.
Тот отстегнулся безо всяких приключений, как и ещё один, на ноге.
– Хм… а вот что странно, – Элдридж посмотрел в банку с украшениями. – Этот перстень не похож на остальной гарнитур. Он какой-то чужой. Не находите?
– Это верно… – Крокер почесал в затылке и, прикрыв глаза, посмотрел на покойного.
Он бы не удивился, если бы покойный сел или заговорил с ним. Но, увы – на этот раз чуда не произошло. Труп лежал на столе, как и положено трупу.