Страж моего сердца
Шрифт:
Шилес помнила еще мальчишками и Коннора, и Дункана, и Алекса, а теперь начала понимать, какими мужчинами они стали. Пока они беседовали между собой, Шилес принялась разглядывать их, начав с Алекса. Этот был вылитый мародер-викинг, от которых он и происходил, если бы не его улыбка. А улыбался он часто. Дальше сидел Дункан — человек огромного роста, который мог наигрывать нежнейшие мелодии. Тень грусти заволакивала его глаза. Когда она спросила об этом у Йена, тот рассказал, что Дункан
И наконец, взгляд Шилес остановился на Конноре. Они с Йеном были так похожи друг на друга, что посторонний мог запросто перепутать их между собой. Если Коннора выберут главой клана, то только благодаря тому, что он отличный воин и очень умный человек. Шилес видела его задатки великого вождя, ибо Коннор обладал простотой, позволявшей ему прислушиваться к советам мудрых людей и проявлять сострадание к беднейшим членам клана.
— В Стерлинге ко мне так пристально присматривались, прямо как дома, на Скае.
Коннор перевернул кроличьи тушки над огнем.
— Еще бы, они пытаются подобрать нужную лошадку, чтобы сделать свои ставки, — заметил Дункан. — Меня больше всего беспокоит, что они заранее рассчитывают на успех.
— Когда корона в руках младенца, каждый воюет только за себя. — Коннор покачал головой. — А слабых отдают на растерзание падальщикам.
— Дугласы и Кэмпбеллы хуже всех, — добавил Алекс. — Они как две собаки, которые грызутся за одну кость.
— Это точно. Я на себе испытал их клыки, — сказал Коннор, и все рассмеялись.
— Надо отправить Алекса поработать с королевой, — предложил Дункан. — Тогда мы все обзаведемся роскошными титулами, как Дугласы.
— Вы принижаете мое мужское достоинство, — с оскорбленным видом заявил Алекс. — Ради клана я согласен заниматься подобной работенкой только с какими-нибудь милашками.
Когда смех снова стих, Коннор добавил:
— Лучше нам не высовываться, ребята. И без того врагов хватает.
Запах жареной крольчатины разбудил Нилла. Он сел и потянулся.
— Уже готово? Умираю с голоду.
— Сначала обслужим Шилес. — Коннор снял вертел с огня. — У нее в животе урчит так, что лошади шарахаются.
У Шилес потекли слюнки, когда Коннор протянул вертел с тушкой Йену и тот отрезал для нее приличный кусок. Хотя ей нравилось добродушное подшучивание мужчин, но как только она насытилась, шутки перестали доходить до нее.
— Твоя жена подавится и задохнется, если заснет, не прожевав до конца, — вдруг сказал Коннор.
Шилес открыла глаза и поняла, что все смеются над ней.
— Будет очень жалко, тем более что нам пришлось много потрудиться, чтобы вызволить ее, — подхватил Дункан.
—
Все засмеялись.
Йен протянул ей фляжку с элем и погладил по спине, пока Шилес запивала крольчатину.
— Давай я уложу тебя.
Отставив фляжку, он подхватил ее на руки.
— Доброй ночи, Шилес. Приятного сна, — раздались голоса, когда Йен понес ее от костра в темноту.
Он нашел укромное место на некотором отдалении от остальных, опустил ее на землю и расстелил плед. Шилес казалось, что она заснет сразу, как только коснется головой подстилки. Ничуть не бывало! Устроившись в объятиях Йена, она вслушивалась в шум ветра в ветвях и слабые звуки мелодии, которую Дункан наигрывал на дудочке.
Когда Йен взял ее за подбородок и нежно поцеловал, она приоткрыла губы навстречу и прижалась к нему. Как она любила его в эту минуту!
Он отодвинулся.
— Ты уверена, что не очень устала?
— Уверена. Я хочу тебя, Йен Макдональд.
Шилес нащупала его возбужденный член и погладила, чтобы показать, насколько она уверена в себе.
Вот так они проводили все ночи, пока добирались до Ская. После многочасовой скачки, которую можно было вынести с огромным трудом, они ужинали и общались. Потом Йен уводил ее за собой от костра и устраивал постель для них двоих.
Стоило Шилес лечь с ним, как усталость исчезала, словно утренняя дымка, и они полночи, не торопясь, занимались любовью. Все, что Йен делал с ней, воспринималось как чудо. Она даже начинала бояться, что феи позавидуют ей.
От усталости и счастья Шилес пребывала как в тумане, когда их компания, наконец, достигла побережья. Они отыскали какого-то дальнего родственника Алекса, который согласился перевезти их на тот берег пролива Слит на своей лодке. Несмотря на холодный и влажный ветер на море, Шилес задремала в объятиях Йена под мерные удары волн в борта лодки.
Неожиданно Шилес очнулась, почувствовав, как напрягся Йен. Открыв глаза, она увидела окутанную облаками громаду замка Нок, возвышавшуюся над береговой линией с северной стороны.
— Надеюсь, теперь ты поняла, что нужна мне. И не важно, есть у тебя замок или нет, — сказал Йен.
Шилес постаралась забыть о сомнениях, так и оставшихся занозой в сердце, и кивнула головой.
— Но мы должны забрать его назад, — решительно заявил он.
Шилес сжала его руку. Даже если Йен будет рядом, сможет ли она жить в месте, с которым связано столько горя? Получится ли забыть о страданиях матери или о враждебности отчима? Удастся ли им с Йеном быть счастливыми в замке, в котором плачет привидение?