Страж могил
Шрифт:
– Скоро деревня, хозяин! – крикнули с головной телеги.
Армид сел, потер кулаками слезящиеся глаза. Отозвался:
– Сам вижу…
Всю свою жизнь он ездил этой дорогой. Сначала мальчишкой помогал отцу и деду. А теперь вот уже сам, один…
Он знал здесь все – каждую деревню на пути, каждый перелесок, каждое дерево. Он помнил, когда мелеют реки, он мог предсказать распутицу, мог указать самый короткий путь, о котором и местные жители давно забыли.
Всю свою жизнь он катался от деревни к деревне, собирая
А теперь, кажется, дело его предков подходит к концу.
Катафалки разваливаются. Когда-то в лучшие времена обоз состоял из пятнадцати специально оборудованных телег. Теперь их осталось всего четыре. Старые лошади, конечно, умные, они сами идут привычной дорогой, но силы у них уже не те. Не каждую крутую горку смогут они одолеть с полным грузом… И на достойную охрану денег уже не хватает. Еще и дальше так пойдет, то скоро сами возницы будут охранять груз. Но какие из них бойцы? Первый же некромант с парой мертвяков разгонит их всех, а груз себе заберет… Да что тут говорить! Даже наследника нет. Нет продолжателя семейного дела. Не обзавелся Армид потомством…
А времена меняются… Перевозом начинают заниматься новые люди, молодые, напористые. У них другие правила, они меняют маршруты, как им заблагорассудится, они не слушают стариков, думают лишь о деньгах, посмеиваются над Стражем Могил и совсем не уважают мертвых. А еще – страшно сказать – ходят слухи, что за определенную плату они могут передать груз некромантам…
Уж не потому ли все больше становится в мире мертвяков? Говорят, что их уже и днем можно встретить. И некроманты не скрываются, как раньше. Даже в людных местах появляются, проводят через селения свои страшные отряды. Видно, не боятся ни армии Короля, ни охотников…
– Человек впереди! – крикнули с первого катафалка, отвлекая Армида от тягостных мыслей. – Женщина!..
2
«Неприятностей в жизни не бывает, – часто повторял Страж Могил. – Жизнь хороша сама по себе. Бедность, нужда, болезни, даже боль – это не повод для отчаяния. В человеческой жизни есть лишь одна настоящая неприятность – то, что когда-нибудь жизнь закончится. Но не стоит из-за этого расстраиваться, и не надо этого бояться. Ведь когда человек живет, смерти еще нет. А когда приходит смерть, то уже нет человека…»
Когда Нелти начинала думать о своей неполноценности, она вспоминала эти слова, и ей становилось легче.
– Жизнь хороша сама по себе, – пробормотала она и, не открывая глаз, подняла голову, подставила лицо теплому солнцу, широко улыбнулась небу, в котором заливался невидимый жаворонок.
Мир был полон объемных звуков – мягко шелестела трава под ветром, громко стрекотали кузнечики, где-то далеко неуверенно пробовала голос кукушка. А если затаить дыхание и как следует прислушаться, то можно разобрать далекую перекличку петухов.
– Ну что,
Кошка запустила когти в войлочную накладку, закрывающую плечо хозяйки, замурлыкала.
– Твои ответы разнообразием не отличаются, – сказала Нелти. И кошка, словно обидевшись на это замечание, тут же умолкла.
– Что-то не так, Усь? – спросила Нелти, но уже через мгновение сама услышала звуки, что встревожили кошку.
Металлическое дребезжание и бряцание. Мягкий перестук копыт. Скрип тележных колес.
– Вот и попутчики, Усь, – негромко сказала Нелти и поднялась на ноги. Она повернулась лицом к приближающемуся обозу, услышала, как кто-то крикнул: «Человек впереди!.. Женщина!» – и открыла слепые глаза.
3
Обоз остановился рядом.
Нелти чувствовала запах лошадиного пота, она слышала, как жужжат мухи и слепни, и как лошади стегают себя хвостами, отгоняя кровососов. Она уже определила, что повозок немного – три или четыре. Но сколько здесь людей?..
– Возможно, нам по пути, – предположила она вслух.
– А здесь одна дорога, – отозвался голос, принадлежащий, явно, пожилому человеку.
– Но по одной дороге может проходить много путей, – сказала Нелти.
– Это так, – согласился голос. – И куда направлен твой путь?
– К ближайшему селению.
– Это недалеко.
– Знаю. Может быть, вы меня подвезете?
– Я вижу, что ты слепа, допускаю, что твой нос ничего не чувствует, но неужели ты не слышала звона колокольчиков, женщина? Это скорбный обоз.
– Своим присутствием я не нарушу скорбь.
– Ты понимаешь, какой груз мы везем?
– Я его чую.
– И ты не боишься?
– Разве можно бояться тех, кто больше не существует?
Возникла пауза. Нелти чуть повернула голову, пытаясь почувствовать настроение людей. Погладила кошку.
Усь спокойна – значит опасаться нечего…
– А ты необычно разговариваешь, – наконец проговорил старик. – Не так, как другие женщины.
Нелти чуть пожала плечами:
– Наверное, ты никогда раньше не слышал, как разговаривают женщины.
– Почему же… Слышал… – судя по голосу, старик улыбался. – Но редко что понимал.
– Возможно, ты слышал, но не слушал.
– Не стану с тобой спорить. Догадываюсь, что это бесполезно, да и опасно, может быть.
– Опасно? – Нелти искренне рассмеялась. – Неужели я – слепая женщина, обычная, слабая, – смогла напугать тебя и твоих людей?
– Только сильные люди могут говорить о своей слабости, – заметил старик. – Да и странно мне встретить посреди дороги слепца без поводыря… – Он покачал головой, и Нелти почувствовала это. – Думаю, ты лукавишь, когда говоришь о слабости и обычности.