Страж могил
Шрифт:
– Король созывает ополчение, – добавил Мок.
– Я уже состою на службе, – сказал Нат. – И мне приказано собрать всех мужчин, кто захочет присоединиться к королевской армии.
– Мы идем на войну, – сказал Фис.
– А перед этим решили заехать к тебе, – сказал Мок. – Чтоб увезти в безопасное место.
– Собирайся, – сказал Нат. – Времени в обрез. И даже не думай спорить…
Окен какое-то время разглядывал сыновей; губы его шевелились, словно он говорил что-то, возражал беззвучно. Потом трактирщик вздохнул и приподнялся.
– Мне нечего брать.
– Тогда пошли, отец.
– Погодите, – вмешался Огерт. – Помогите и нам выбраться отсюда.
– Лошадей на всех не хватит, – отстраненно сказал Фис.
– У нас есть еще одна, – сказал Гиз. – Итого четыре. А нас всего семеро.
– Шестеро, – сказал Огерт. – У меня есть Бал.
– Осла придется оставить, – сказал Гиз. – Ему не угнаться за лошадьми.
– Бал пойдет с нами, – нахмурился Огерт. – Я не собираюсь бросать его.
– Но, Огерт…
– Нет, Гиз, даже не думай об этом! Я и Бал неразлучны.
– Ты отстанешь!
– Не беспокойся…
– Шестеро или семеро – неважно, – перебил их Нат. – Мы не собираемся перегружать лошадей, впереди долгая дорога. А вас мы не знаем. Так что выбирайтесь сами.
– Они спасли мне жизнь, – негромко заметил Окен.
– Думаю, они спасали свои жизни, – сказал Мок. – А ты просто оказался рядом.
– Но если б не они, я был бы мертв.
– И что ты предлагаешь, отец?
– Ладно, – Гизу порядком надоел этот бесполезный разговор. – Увозите своего старика, а мы и без вас как-нибудь обойдемся.
– Договорились, – сказал Мок и отодвинулся, собираясь встать.
– У меня есть телега, – возвысил голос Окен. – Стоит во дворе.
– Отец! – попытался вразумить его старший сын. – Посмотри на этих людей! Ты знаешь, кто они такие? С чего ты взял, что они на нашей стороне? Теперь нельзя верить каждому встречному!
– Мы впустую теряем время, – зло сказал Огерт. – Мертвяки приближаются.
На улице испуганно заржала лошадь.
– Нет… – Нелти, до этого момента не проронившая ни слова, вскинула голову. В ее слепых глазах отражался огонь. – Мертвяки уже здесь.
21
Черные фигуры, покачиваясь, брели по дороге, и казалось, что это сама тьма течет, шевелится.
Мертвяков было много, наверное, несколько сотен. Первые из них уже подошли к дому, а хвост колонны все еще скрывался в ночи.
Гиз медленно прикрыл ставень, запер его, осторожно закрыл оконную раму.
– Можете забыть о своих лошадях, – мрачно сказал он сыновьям трактирщика.
Они не ответили. Круглыми глазами смотрели они на охотника, боясь двинуться, сдерживая дыхание.
– Страшно? – усмехнулся Огерт. – Привыкайте. Вы ведь, кажется, на войну собрались…
Мертвяки
– Что будем делать? – Гиз запер последнее окно. – Мне с этой ордой не справиться. Пожалуй, старший брат, нам потребуется твоя помощь.
– Последнее время я слишком часто использовал свой дар, – Огерт покачал головой. – Может, сегодня как-нибудь обойдемся?
– У тебя есть другой план?
– Да… Твой конь и мой ишак на дворе. Там же стоит телега. Двор заперт, ворота крепкие. Мертвяки нас пока не заметили…
– Мы можем попасть на двор, не выходя на улицу? – Гиз, поняв замысел Огерта, живо повернулся к трактирщику.
– Да, – отозвался Окен, крепко сжимая увесистую кочергу. – Через чулан.
– Показывай дорогу. Время дорого…
22
Они прихватили связку ключей, масляную лампу и несколько головешек. Окен шел первым, следом двигался Гиз, от него не отставал ковыляющий Огерт. Некромант опирался на плечо Нелти и подсказывал ей, где очередной порожек, где ступенька, где надо повернуть, а где пригнуть голову. Притихшие сыновья трактирщика замыкали процессию.
Дверь на двор была такая низкая, что больше походила на лаз.
– Осторожней здесь, – обернувшись, сказал Окен.
– Да, – пробормотал Огерт, – осторожность не помешает…
На дворе было темно.
Трактирщик поднял лампу над головой, но крохотный огонек не мог разогнать тьму.
– Сейчас, – Окен передал светильник Гизу, растворился во мраке. Вернулся через миг с охапкой сена, бросил ее на земляной пол, примял, притоптал, поджег головешкой. Сухое сено занялось сразу, рыжее пламя осветило бревенчатые стены и низкий потолок.
В стойле заворочалась корова, замычала протяжно, недоумевающе.
– Тихо! – метнулся к ней Окен. – Тихо, родная!
Задрав верхнюю губу, громко фыркнул привязанный к подпирающему потолок столбу жеребец, дернул головой, ударил копытом.
– Быстрее!
Телега стояла возле ворот. Она была завалена каким-то мусором – развалившимися корзинами, вязанками хвороста и прелыми мешками; ее колеса вросли в землю.
– Навались, – пропыхтел Гиз, отложив меч и взявшись за деревянные спицы.
Совместными усилиями они сдвинули телегу с места, откатили ее к дальней стене, развернули оглоблями к закрытым воротам.
Пламя угасало.
– Мок, принеси еще сена! Нат, хомут на стене прямо за тобой! Фис, где-то там в углу должна быть дуга! – командовал сыновьями трактирщик Окен.
Мертвяки все же услышали шум, учуяли людей. Они застучали, заколотили в ворота, они пробовали сбить замок, они заглядывали в единственное маленькое оконце – в узкую, ничем не закрытую отдушину – совали в нее руки, тянулись, пытаясь достать, зацепить бегающих по двору людей.