Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ

Бабурин Сергей Николаевич

– Где у вас кладбище?

Таксист посмотрел на меня, как на чумного:

– У нас их два. Какое?

– Не знаю. А где у вас может быть похоронен Георг Отс?

– А, ну, наверное, знаю где. Поехали.

Поехали. Я впервые побывал на могиле этого действительно замечательного певца.

Через двадцать лет, во главе официальной делегации Государственной Думы Российской Федерации по приглашению парламента Эстонии, я был вновь в Таллинне. Попросил, чтобы в программе мне выделили время съездить на кладбище. Время нашлось только ранним утром, на второй день.

Когда утром мы стали садиться в машины, то увидели, что за

ночь выпал снег, который все покрыл большим ровным белым ковром. Подъехав в сопровождении делегации ветеранов, местного телевидения и официальных лиц к кладбищу, мы оказались в затруднении, потому что все кладбище было накрыто сверкающим белым снегом, как саваном. А могилы в Эстонии не такие, как в русских селах или городах – без крестов и высоких надгробий. Это очень аккуратные, черного мрамора небольшие могильные плиты, на которых написано имя того, кто похоронен, даты жизни и смерти. Так вот, все было нивелировано, ни одной плиты не видно, все заснежено.

Когда мы вошли, то местные жители повели нас куда-то от входа направо и далеко-далеко. И все было не то. Я остановился:

– Да мы не туда идем.

Хоть и двадцать лет тому назад тут был, но, поскольку тогда не было снега, что-то все же помнил.

– Возвращаемся назад к воротам.

Возвратились.

– А теперь, – говорю, – мы идем налево. Найду по памяти.

Пройдя несколько шагов, говорю:

– Остановитесь. Это должно быть где-то здесь.

Делаю шаг к ближайшей занесенной снегом плите, перчатками смахиваю снег, и – невероятно – все видят надпись: «Георг Отс».

Уже уверенно говорю:

– А слева – могила Пауля Кереса.

Сметаем снег – точно, на черном мраморе слова «Пауль Керес».

Присутствовавшие ветераны войны дружно выдохнули:

– Если бы мы сами не видели, то не поверили бы! Через двадцать лет! Вы через двадцать лет так точно привели нас к могиле Георга Отса!

Рад тому, что эпоха полного отрицания в Эстонии мужественного и на экране, и в жизни Георга Отса канула в прошлое, что восстановлена память о нем и в Таллиннском оперном театре, и в эстонском обществе. Уже не вспоминают, что он служил в «оккупационной» (по их словам) армии, а признают, что Г. Отс – самый известный в мире эстонец. И участник Великой Отечественной войны, войны с гитлеровским фашизмом, и выдающийся баритон, деятель культуры. От знаменитого фильма «Мистер Икс», до последней его роли в «Кола Брюньоне».

Аспирантура – это симбиоз безмятежности, безалаберности и кропотливого труда

Годы в аспирантуре – самые безмятежные, особенно на втором курсе, когда кандидатские экзамены сданы, а до защиты еще далеко.

В 1984 году в Ленинграде родился наш с Таней первенец Костя. Ему с рождения довелось убедиться в мобилизационной готовности нашей семьи.

Юрфаку ЛГУ необходимо было обеспечить работу студенческого интеротряда. Командиром требовалось поставить аспиранта. Конечно, у всех коренных ленинградцев оказались уважительные причины не ехать – у кого насморк или расстройство желудка, у кого бабушка больна. А тут под рукой – сибирский здоровяк Бабурин, да еще и партийный. Вначале на комитете комсомола под руководством секретаря комитета Димы Козака, потом на партбюро факультета под руководством профессора Даева мне, не слушая возражений, дали поручение возглавить интернациональный студенческий строительный отряд.

– Но у меня со дня на день должен родиться ребенок!

– Ну, не ты же рожаешь!

Костя родился 31 мая, а в конце июня отряд выехал в Левашово. Таня, заявив, что в матери-одиночки не записывалась,

поехала со мной. Так с месячным ребенком и отбыли в стройотряд.

Жили в Левашово, работали на строительном объекте в Парголово. Новорожденный Костя работал «будильником». Он будил маму, она – меня, я – остальной отряд. Два раза за сезон Костя проспал, и отряд вышел на работу с опозданием. По праву Косте нужно бы и записи в трудовой книжке начинать с лета 1984 года.

Слава Богу, отряд, в котором трудились и наши ровесники из Чехословакии, отработал безупречно.

В декабре 1986 я успешно защитил кандидатскую диссертацию по истории политических и правовых учений и вернулся к преподаванию в Омске. Социальный статус важен в любом обществе. Он многое предопределяет, и ко многому обязывает. Когда, например, по улице бежит генерал, то в военное время это вызывает панику, а в мирное – смех. И у меня как у кандидата наук повысили не только зарплату, но и общественную нагрузку.

Зарождение вихрей

И в советское, и антисоветское время у меня были не простые, если не сказать хуже, отношения с руководством коммунистической партии. Начиная с 1989 года со времени выборов в народные депутаты СССР. Когда Омский обком КПСС возглавлял Е.Д. Похитайло. На заседании бюро обкома принял решение не допустить моего избрания в народные депутаты СССР.

От крамольника – к провозвестнику перемен

Так случилось, что в Омске я стал одним из закоперщиков демократического движения. По моей инициативе в университете стала выходить газета «Колокол-2», стенная газета, которую блестяще издавал мой заместитель как декана юридического факультета Сергей Мельник, а я предоставлял ему неординарные материалы. Например, не публиковавшееся и даже запрещенное до того времени открытое письмо Ф.Ф. Раскольникова Сталину, и подобные ему вещи. Я взял под свое крыло создание и деятельность видео-клуба в университете, где в стиле кафе вечером на нескольких телевизорах сразу показывали западные видеофильмы, начиная с «Греческой смоковницы» и заканчивая «Рокки» или «Рембо».

Директором клуба стал студент Андрей Голушко, позднее – видный омский успешный предприниматель, политический и государственный деятель. После просмотра фильма шло обсуждение студентами и преподавателями – членами клуба – того, что они видели. Исподволь мы формировали самостоятельность мышления студентов, нонконформизм и, конечно же, стремились прививать чувство вкуса студенческой молодежи. Это все было прорывным.

Помню большой скандал, когда по моему приглашению на День славянской письменности и культуры в Омский университет впервые пришел архиепископ Омский и Тюменский Феодосий. В партийных органах достаточно серьезно обсуждали, что представитель-церковник не санкционировано вступил в храм науки. Как такое могло произойти?

В 1987 году я стал одним из создателей в Омске регионального отделения движения «Мемориал».

В общем, считался крамольником и вольнодумцем.

Стоит ли удивляться такой репутации, если в феврале 1988 года на отчетно-выборной партийной конференции Советского района (а я был на ней в составе делегации Омского университета) я, тогда еще молодой заместитель декана, послушав доклад и трафаретные речи, попросил слова и, выйдя на трибуну, начал выступление словами:

– Уважаемые товарищи! Я предлагаю направить от нашей конференции приветствие Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Ильичу Брежневу (шум в зале). А как иначе, если все, что здесь происходит, напоминает именно его времена шаблонами и беспроблемностью выступлений…