Страж Разлома между Мирами
Шрифт:
– И кто же будет присматривать за мной?
Глубокий, тяжкий вздох защекотал мне шею.
– Придётся мне. Не думаю, что кто-нибудь ещё будет способен справиться с вами, леди Прайс.
Я тихо плакала, уткнувшись носом в тёплый свитер. Не знаю, сколько мы так простояли, но когда в нос забрался запах подгорелых оладьей, мужчина с сожалением выпустил меня из объятий.
– Да, чувствую уже. Могли бы и подсказать. Что значит вам оттуда не видно? Все вам видно. Не притворяйтесь, леди Катарина. Лучше подскажите, чем лечить вашу внучку. Она явно простыла. Ага, понял. Мёд. Молоко с луком. Горчица в носки?
– Нет! Только не это! С детства ненавижу, когда так делают! Я здорова!
Я сорвалась с места и развернула капитана к себе лицом. Он, довольно улыбаясь, достал из-за ворота обсидиановый медальон на серебряной цепочке. Сняв его, мужчина надел его мне на шею, бережно погладив меня по щеке.
– Разговаривать с самим собой довольно занятно. Ещё забавнее слышать ответ от своего внутреннего голоса. Я-Ник Хейвуд, даю своё добровольное согласие на отделение Светлого Хверда Катарины Юджины Амалии Эмилиены Прайс. Передаю все права на него внучке.
Капитан лукаво ухмыльнулся. А я заворчала:
– Так переврать слова согласия это надо было постараться. Отсебятина не приветствуется.
– Да у вас здесь все так. Поселение нужно разрешить. И в то же время Хверды подселяются и без спроса. Избавить от Хверда может лишь видящий. А такие, как я только по обоюдному согласию расстаются. Хотя и то и другое всего лишь условности.
«Это называется хорошее воспитание! Спрашивать разрешения! »
– Ба! Так ты не отправилась к Светлейшему Воителю? ! Я думала, что потеряла тебя!
«Я почти уже ушла. Свет был такой манящий, зовущий. Я уже полпути преодолела. Все таки я заслужила новую жизнь… И в тот момент, что я была готова пройти порталом в Светлый мир, услышала твой крик. Что-то во мне всколыхнулось. И я подумала, что ещё нужна здесь. Потому я отправилась в КловерлиПарк, чтобы привести подмогу»
– Ник! Ты здесь! Но как? И вообще? У меня столько всего нужно тебе рассказать! Ник! Твой отец… профессор Лагмар, он…
– Я знаю. И про него. И про деда тоже. Все это сейчас совершенно не важно. Оладьи и кофе стынут. Поговорим мы позже. Гораздо позже…
Я прикрыла глаза, чтобы справится с нахлынувшими чувствами. Навалившись все сразу они вызвали настоящую бурю в душе. А чтобы меня не унесло этим ураганом чувств, я схватилась за стоящего рядом мужчину. Он-моя опора, моя скала, мой маяк в бушующем море жизненных трудностей. И спрятавшись у него на груди, уткнувшись носом в колючий свитер, слушая ровное биение его сердца, я наконец-то почувствовала тепло, что поднимаясь от самых кончиков пальцев, расходилось волнами, расслабляя скованное льдом тело. Хотелось и плакать, и смеяться, и сетовать на бабушку, что меня оставила, не сообщив даже, что отправляется за помощью. Но самое сильное чувство, что заставляло моё сердце биться быстрее, была любовь. И когда я сама себе разрешила её чувствовать, она накрыла меня с головой, заставляя жмуриться словно под лучами ласкового солнца и дышать полной грудью. Уже до конца приняв это чувство, поняв, что оно есть и останется со мной навсегда, я тихонько прошептала:
– Оладьи я люблю с мёдом. Он там, на верхней полке.
Тихий смех был мне ответом. А легкий поцелуй приглашением. К чему? Неважно.
А оладьи мы все же съели холодными. Позже. Гораздо позже…
Эпилог
– Так? А руку куда ставить? Сюда? Так же неудобно! Это вообще невозможно повторить! Для этого, нужны совсем другие руки! Как ты так выгибаешь запястье? ! Ну ма! Повтори ещё раз и медленнее! Я не успеваю!
Я вздохнула. Развернулась. И сурово, как это делал когда-то капитан Хейвуд, взглянула на темноволосого четырехлетнего мальчишку, коротко стриженного, обиженно
– Лорд Лагмар, перестань ныть. У тебя все получится! Я уверена в этом! Ты не можешь не научиться! У тебя в роду ого-го какие люди! Вот, прадед на тебя смотрит. И он тоже уверен, что у тебя все получится! Наберись терпения.
– Ну ма! Я хочу чтобы у меня как у папы было! Раз и получилось! Ты же сама рассказывала!
Я опять нахмурилась, придавая лицу суровую решимость.
– Эйден Николас Альберт Александр Хейвуд! Имейте терпения! Ваш отец знать не знал о своём даре почитай до тридцати лет! Желаешь сидеть без магии пока не появятся первые седые волосы? !
В глазах сына мелькнул тихий ужас. Закусив губу, мальчик обдумал моё предложение. А после, расправив плечи и задрав подбородок повыше, твёрдо по Хейвудовски заявил:
– Я буду учиться, мама. Сплети заговор ещё раз, пожалуйста.
Я улыбнулась, потрепав сына по голове.
– Конечно, дорогой. Я буду отрабатывать с тобой этот приём столько раз сколько понадобится. И вот увидишь, одежда мигом уберётся на свои места.
Мальчик серьёзно кивнул, занял позицию и поднял руки. И только мы начали осваивать простое бытовое заклинание порядка в детской, как от двери раздалось тихий смех. Обернувшись, я наткнулась на насмешливый взгляд капитана Хейвуда. Но это он раньше был капитаном полиции. Сейчас же передо мной стоял Николас Хейвуд, лорд Лагмар, потерянный и счастливо обретённый сын профессора Шелдона Марбрукса. Помнится пять лет назад, когда король Максимилиан признал Ника сыном погибшего лорда Лагмара весь высший свет буквально сошёл с ума! Дамы от любви к молодому, красивому мужчине. А лорды от зависти. В Николасе Хейвуде, сыне Маркуса Брукса и внуке Верховного мага Эулгора проснулся дремавший все это время магический дар. Один из самых сильных, редких и оттого вызывающий зависть. Помню как он впервые ощутил магические потоки и запустил свой первый огненный шар. Тогда мы спалили свою кровать… Пришлось прятаться в шкафу, пока испуганная прислуга и родственники в КловерлиПарке тушили пожар. Бабушка Катарина не выдала нас. Но пожурила капитана и потребовала немедленно восстановить честное имя правнучки, женившись на мне. Бабуля не знала, что Ник уже сделал мне предложение. И на моем пальчике блестел золотой ободок кольца.
Мужчина отлепился от двери и, шагнув в комнату, взглянул сына.
– В моем детстве это все убиралось просто руками, а не магией. Так что Эйден, сделай перерыв в практике и быстренько убери свою одежду и игрушки. А я пока поболтаю с девочками. – муж приблизился ко мне и сурово сдвинутые брови вмиг расправились и на мужском лице заиграла такая обворожительная улыбка, что моё сердце замерло. А потом разочаровано забилось вновь. Потому как эта улыбка предназначалась не мне. А дочери.
Присев на корточки, лорд Лагмар заворковал, словно диковинная райская птичка. Если он так любит нашу дочь, то что ждёт её в будущем? Боюсь от женихов ревнивый папаша будет отстреливаться огненными шарами с балкона родового поместья.
– Как поживает моя маленькая принцесса? Папа привёз тебе такое красивое платье! Ты будешь у нас самая нарядная на празднике!
Я вздохнула, глядя на темную макушку мужа, сидящего и разговаривающего с моим животом.
– А мне красивое платье положено? Потому как платья сшитые портнихой моей мамы больше напоминают палатки.
Ник чмокнул дочку, пока ещё сидящую в моем животе и поднялся на ноги.
– Когда мы пойдём на бал, тебе уже они не понадобятся, дорогая. Уверен, все дамы умрут от зависти, глядя на твою изумительную фигуру.