Страж. Тетралогия
Шрифт:
Якорь ослабел настолько, что я воткнул кинжал ему в бок. Сила, хлынувшая в клинок, сбила меня с ног, я рухнул на колени, стараясь, чтобы рукоять не выскочила из пальцев. В ушах звенел набат, так что я не сразу понял, что вокруг творится что-то несусветное.
Выскочив из леса, по полю во всю прыть несся всадник шапри. Что характерно, без своего товарища. А в гуще деревьев нарастал странный шум, то ли рев, то ли треск, то ли грохот колоссального камнепада.
«Банннг» — пропела тетива лука Гуэрво, и стрела по высокой дуге унеслась к деревьям. Через несколько секунд
Серебряные вспышки следовали одна за другой, по мере того как стрелы Гуэрво поражали невидимые мне цели. София оказалась рядом со мной, схватила за руку, дернула:
— Бежим, Людвиг!
И мы побежали к нашим лошадям по горькой траве, сквозь стелющийся над землей странный голубоватый дым. За спиной смачно чавкнуло, волна воздуха подхватила нас, понесла сначала вверх, потом вниз, и мы кубарем покатились по земле.
Рядом с тем местом, где оставили наших ездовых зверей, воздух начал дрожать, и из него в наш мир деловито шагнули странные твари. Казалось, что эти существа кем-то собраны из необработанных камней, сломанных ветвей, кусков окровавленной плоти, связанных между собой тем же самым голубоватым дымом, который медленно, но неуклонно заполнял поле.
Я помог Софии подняться, Гуэрво оказался рядом, прыгнув вперед и загородив нас от новой напасти.
— Софи! С тем, что идет от скал, я не справлюсь! — крикнул он ей.
Тот, кто двигался к нам со стороны леса, был очень внушительных размеров. Над деревьями показалась башка на длинной шее, и я спросил:
— Его можно убить?
— Только не человеку, аэрго. Софи?
— Я готова, — ответила пророчица, распуская светлые волосы, по которым тут же начали пробегать серебряные искры. — Возьми на себя ваула-каэно и не подпускай их к Людвигу.
Сверкнула серебристая вспышка попавшей в цель стрелы. Я на миг прикрыл глаза, а когда открыл — там, где только что стояла София, уже ничего не было, я лишь успел заметить, как хвост гигантской змеи мелькнул и исчез в траве.
Где-то позади огромное чудовище крушило деревья, пытаясь выбраться на поле, а я смотрел, как виенго расстреливает тех, кого пророчица назвала ваула-каэно. После каждого попадания стрелы во все стороны летели стружки, каменная крошка, кровавые ошметки и клубы дыма.
Гуэрво бил хладнокровно, натягивая тетиву страшного лука, на секунду замирая, разжимал пальцы, отправляя стрелу в полет, и тянулся к колчану за следующей.
За спиной раздался грохот и треск, который заглушил кошмарный вой. Гигант вырвался из лесного плена, и от его поступи дрожала не только земля, но и мои колени. Необъяснимое чувство страха, страха противного, липкого, сковывающего холодом сердце, туманящего разум, накрыло меня с головой, точно ледяная океанская волна, во всю свою мощь обрушившаяся на берег. Легкие сжало, я попытался вдохнуть, с ужасом понимая, что воздуха стало не хватать.
Помог виенго. Его пальцы впились
— Не надо бояться, аэрго.
Его колчан был пуст, но две твари уцелели и все так же двигались к нам. Одну отвлек шапри, носясь вокруг нее на блохе и орудуя коротким топориком, другой оставалось пройти шагов сорок.
— Как я это не люблю, кто бы знал, — устало вздохнул Гуэрво. — Потом всегда начинается мигрень. Подержи, пожалуйста, лук.
Его лицо расползлось, запузырилось, глаза ввалились, нос вытянулся, а рост скакнул вверх, и я, забыв обо всем, смотрел на существо, похожее на золотистого, могучего оленя, с изящной шеей и острыми, как копья, рогами.
Виенго взрыхлил копытом землю, низко, гортанно закашлял и, наклонив лобастую голову, бросился в атаку. В этот момент грохнуло так, что я упал на колени, зажимая уши. Было чертовски больно, словно кто-то огрел меня доской по голове, и я полностью потерял ориентацию.
Гуэрво, уже в своем облике, привел меня в чувство в тот момент, когда горячий, сухой шквал ветра обжег мне кожу.
Я встал, опираясь на плечо виенго, чувствуя, что по шее за воротник течет кровь. Ноги подкашивались, меня довольно крепко оглушило, и стоял я только благодаря поддержке моего спутника. Приходилось признать, что в этой схватке я оказался совершенно бесполезен. Думается, если бы со мной не было Софии и виенго, я бы уже валялся мертвым.
— Забери меня дьявол! — ошеломленно просипел я, тараща глаза и думая, что от удара у меня начались галлюцинации.
Ручья, давшего название этой местности, больше не существовало, он попросту испарился. В центре поля вздулся холм, а ближе к лесу земля, наоборот, сдвинулась, и огромный оползень снес большое число деревьев. Но мой взгляд был прикован к бушующему серебристому смерчу или чему-то, очень на него похожему. Мощная воронка всасывала в свое чрево траву и землю, внутри ее полыхали молнии, и во время этих вспышек появлялся силуэт страшного чудовища, что сейчас сражалось с Софией.
Не знаю, что создала пророчица, но даже с моим скудным знанием о магии, смело можно сказать, что передо мной разворачивалось мощнейшее волшебство. Стихийное, темное, первобытное, от которого у нашей инквизиции случился бы форменный припадок, и клирики бы выстраивались в очередь и платили по золотому дукату, чтобы им позволили подкинуть хвороста в костер такого колдуна. Потому что по официальной церковной доктрине на такие фокусы были способны лишь архангелы, но никак не женщина из Темнолесья.
Гуэрво показал мне, что лучше сесть на землю, и только сейчас я увидел, что он держит левую руку, сжимая свой бок, и его пальцы в крови.
Оленерогий поймал мой взгляд:
— Жить буду, не беспокойся, аэрго. Рана пустяковая, затянется через несколько минут. Надеюсь, Софи не будет возиться с ним слишком долго. Не хочу, чтобы здесь появились действительно серьезные сущности.
— Куда уж серьезнее этой, — пробормотал я.
— Поверь, аэрго, в этих горах водится такое, что все библейские кары и рядом не стояли.