Страж
Шрифт:
– Буду только рад, дорогой дядюшка Жерар.
– Вы достаточно умны, чтобы понимать – самой выгодной партией для королевства будет союз с Лангтоном.
– Должен признать твою правоту. Я тоже так считаю.
– Вам остается только жениться и зачать наследника. Никому не будет дела до того, как часто вы навещаете вашу супругу, даже если это будет происходить раз в год для зачатия ребенка. Все понимаю, но человеческая жизнь слишком хрупка, чтобы делать ставку на одного-единственного наследника.
– Может, ты еще подскажешь,
– Подскажу, ваше высочество. Мне по долгу службы приходится иметь дело с разными людьми, есть среди них и один темный мастер. Он мог бы зачаровать вас, чтобы вы смогли исполнить свой долг перед королевством.
– Темный – в таких делах?
– Если никто не бросится проверять вас, то по прошествии времени все следы вмешательства истают, а на плоде это и вовсе никак не отразится. Насчет ваших склонностей пока ходят лишь слухи, ничего определенного, никто ничего не заподозрит. Ну если и усомнится, то не решится ни на какие действия.
– Отчего же ты спрашиваешь моего согласия? Насколько мне известно, твоя преданность короне настолько высока, что ты не усомнишься, стоит ли предпринимать какие-либо действия, если будешь уверен, что это во благо.
– Что бы обо мне ни говорили и что бы вы лично ни думали на мой счет, я всегда был, есть и буду верным сторожевым псом вашего рода. Я никогда не позволю себе посягнуть на волю членов королевской семьи. Если таковое решение будет принято, то только лично вами, даже не вашим отцом, и только в полном здравии и трезвом рассудке. Если вы считаете, что предложенное мною неприемлемо, я тотчас забуду о своих словах. Если я переступил грань, то готов понести заслуженное наказание.
– Это смертная казнь.
– Я знаю. – Прямой честный взгляд, решительный вид и ни капли сомнения.
В этот момент старый барон походил на вековой дуб, такой же крепкий и несгибаемый. Гийом не мог не восхищаться, глядя на этого человека, посвятившего всю свою жизнь служению их роду и королевству.
– Насколько можно быть уверенным в твоем темном?
– Полностью, ваше высочество. Мы с ним связаны клятвой на крови.
– Обоюдной клятвой?
– Да, ваше высочество.
– Насколько я знаю, это очень страшная клятва, и ты рискуешь больше, чем тот темный.
– До ритуала я даже не представлял, насколько она страшна. Мой темный оказался хитрее меня. Я принадлежу к редкой породе людей, которые не поддаются чарам мастеров, но после ритуала… Теперь есть один мастер, который при желании сможет взять надо мной контроль. Мой друг как-то позабыл упомянуть об этом.
– А теперь со злорадством сообщил.
– Нет, он молчит. Думает, я не догадываюсь. Но вас это не должно волновать, в отношении вас он может сделать только то, что будет условлено. Ритуал вынудит его так поступить – мне тоже удалось загнать его в угол.
– И ты называешь его другом?
– Согласен, узы, связывающие
– А как же я, дядюшка?
– Вы мой сюзерен, ваше высочество, и иного не будет никогда.
– Хорошо. Пусть твой темный будет в готовности. Выходит, пришла пора мне жениться и позаботиться о наследнике.
После этого разговора Гатине пребывал на седьмом небе от счастья, считая, что ему удалась самая трудная часть комбинации. Как же он ошибался! Жерар даже предположить не мог, насколько трудный разговор предстоит с Воланом. Нет, тот не забыл об их беседе и взятых на себя обязательствах, вот только он тогда и предположить не мог, насколько все окажется сложно.
– Не хотелось бы тебя разочаровывать, друг мой, но, похоже, мне не удастся сослужить добрую службу королевству, – потягивая свое любимое вино, задумчиво произнес он, когда Жерар поведал ему о результате беседы с принцем.
– Не понял. Ты же согласился.
– Согласился. Но если ты помнишь, я тебе говорил, что никогда не использовал чары в этих делах, предпочитая добиваться всего сам.
– Конечно, помню. Как и то, что ты с легкостью провернул подобное с Бланкой и ее нынешним мужем.
– Не путай одно с другим. Этих молодых нужно было лишь слегка подтолкнуть друг к другу, они и без того были к этому готовы. К тому же не так уж трудно заставить сделать человека то, что не противится его сущности.
– А попроще нельзя?
– Можно. Если мужчина видит в женщине женщину, а женщина в мужчине – мужчину, то заставить их войти в близость несложно. Если женщина предпочитает женщин, то сделать это уже сложнее, но возможно. А в обратном случае – практически нереально.
– Почему если можно в первом случае, то нельзя во втором? Мужчины что, сильнее?
– Наоборот, слабее. Не получается у них ничего. Да, разум подчиняется, да, он стремится к женщине, но его тело противится. Я это узнал недавно, начав готовиться к предстоящему. Мои опыты показали несостоятельность замысла, либо я слишком слаб для подобного.
– Волан, мы уже не можем отступиться. Ты представляешь, на какой шаг я подтолкнул кронпринца? Он готов лишиться своей воли, ненадолго, но все же.
– Есть одна задумка. Она не пройдет с моими подопытными, так как у них нет сильной привязанности, но у Гийома такая привязанность есть. Ведь так?
– Именно так.
– Если его возлюбленный погибнет за день до свадьбы кронпринца или в тот же день, я смогу сделать так, что он будет не с ней, а с ним. Но тогда уж мне нужно будет держать под контролем и ее, чтобы она не обратила внимания на то, что он называет ее мужским именем, а потом еще и не вспомнила об этом.
– Ты же знаешь, что день свадьбы назначают так, чтобы вероятность зачатия была максимальной. На это и наша ставка, потому как лучше, если зачатие произойдет сразу.