Страж
Шрифт:
Внутри городских стен все впечатляло еще больше, чем снаружи. Остановившись на перекрестке, мы пропустили странную телегу, едущую без коня и при этом обильно пускающую белый дым. Если б не обязанность держать марку, я бы, пожалуй, вскрикнул. А вот Васька не сдержалась, чем вызвала дружный хохот провожатых.
Мы ехали от границы всего четыре дня, а такое ощущение, что попали в абсолютно другой мир. Высоченные дома, странно одетые люди, пышущие паром существа, не поддающиеся описанию. Впрочем, учитывая, что наряжены они были довольно однообразно,
– Мама, мама, цирк дикарей приехал! – крикнул ребенок, идущий за руку с благородно вышагивающей дамой в пышном платье. По сравнению с этим нарядом самое прекрасное платье, одетое девушками в доме Улсаста, выглядело просто одеждой служащих. А уж мои солдаты-оборванцы, наряженные мной в деревянные доспехи, и вовсе являли собой жуткое зрелище самых что ни на есть настоящих дикарей. Сам я был не лучше.
– Ваше бродие, может, ну его? – обратился ко мне шепотом Хребет, подошедший к самой повозке. – Я будто коза зеленая себя среди этих мамазелей чую.
– Крепись, сержант, самому тошно. Но надо выдержать. Нам так и так таскаться сюда на бои. Надо привыкать, – процедил я сквозь зубы. Что значит слово «цирк», которым нас провожали дети, я не знал, а вот то, что нас приняли за дикарей… Понятно, что мы здесь выглядим чужими, но чтобы настолько!
Я присмотрелся к толпе, которая замирала, пропуская нас мимо. Мужчины в странных высоких шапках с полями. Ни от дождя, ни от солнца такая не спасет. Будто узкую и высокую кастрюлю на голову надели. Костюмы такие, что несколько улиц прошел, и придется вычищать. Ни в дорогу, ни в бой, ни на работу в поле не годятся. И у женщин тоже они, как сказать-то, бесполезные. Хотя выглядят красиво. До нелепости.
Ну вот зачем им при такой погоде шляпка, в которой будто паук паутину сплел? Цветы всякие прямо в голову воткнуты. Платья им приходится руками держать, иначе подолы метут улицу. Жуть же! На мостовой грязь, испражнения, от одного нашего хряка только лепешки три осталось. Да еще и вечный пар этот. Сразу чувствуется, что в воздухе вода практически стоит.
В то же время я даже не знал, с чем сравнить увиденное. Это было впечатляюще, чем магия. По небу, разрывая клубы пара, медленно плыло громадное нечто. А на нем едва заметные появлялись люди. Невозможно! Человек не создан для полета! Но – вон они.
– Не подходите близко к движительной дороге, – скомандовал капитан. Я не сразу понял, о чем он говорит. И только когда сзади раздался пронзительный свисток, и хряк инстинктивно дернулся в сторону, я увидел идущую сзади… черт его знает… повозку?
Огромные полоски железа, подминая под себя мостовую, тащили посредине железную коробку высотой в человеческий рост. Пыхтя и выдавая клубы пара, она ползла со скоростью, едва превышающей движение нашей неторопливой процессии. Пока она поравнялась с нами и шла рядом, я с удивлением рассмотрел через небольшие открытые щели, что внутри сидят дварфы и люди. Вот только прохожие на нас
– Извините, ваше благородие капитан Грод, – не выдержал я, когда коробка прошла мимо, – это что, магия? Как оно движется?
– Нет, дорогой корнет, – улыбнувшись, он веско поднял палец к небу, – это технология. Как именно оно работает, можете меня не спрашивать. Не знаю. Но магии в нем нет ни на грош. Любой, кто обучился, сможет управлять движимой крепостью. В отличие от магических тварей ее не берет ни огонь, ни свинец, ни меч или стрела. Неразрушимое орудие империи в борьбе за свои рубежи!
– Что-то у нас на рубежах я такой не видывал, – вырвалось у меня.
– Так и понятно. Рубеж это мы. Северная столица. Если, конечно, баронства не справятся со своей задачей. Все жители окрестностей смогут укрыться за нашими стенами. А мы, императорская гвардия, сможем не только сохранить их жизнь, но и прогнать любого противника, покуда хватает воды и дерева. Сегодня вам повезло увидеть башню и глаз императора одновременно. Их перегоняют для снаряжения новыми бомбардами и свинцеплюями.
– Значит, они так и будут торчать здесь без толку? А как же те жители империи, что живут на границе с дикими землями? Или с вольными пустошами и лесом смерти?
– Скажите, а вы знаете, сколько живет люда, подчиненного Длани, за нашей границей?
– Нет. Но уверен, что тысячи!
– В том то и дело, тысячи. А за стенами, идущими от северной столицы к центру империи, и дальше до срединного моря живут миллионы граждан. Будь то люди, эльфы, дварфы – для всех найдется работа. Для каждого – безопасное место и дело.
– И вы хотите сказать, что у вас нет голода или нужды? – не выдержав, спросила Лиска.
– У нас – нет, – ответил капитан стражи, сделав акцент на слове нас. – Верные служители Длани ни в чем не обделены. По их талантам воздается каждому. Никакой дискриминации – работай на благо императора, и ты увидишь, как перед тобой возникнет благодатное будущее.
– Ха, если б так, – усмехнулся Хребет, – что-то про полуорков я не слышал в империи.
– Может быть, – нехотя кивнул Грод, – да только и орки не особенно спешат работать. В основном их тянет разрушать, а не творить новое. Хотя если вспомнить, кажется, в южных городах есть целые сообщества разнорабочих орков, не чурающихся работы. И заметьте – никакого рабства! Все только исключительно добровольно, за полноценный оклад.
– И сколько же получают обычные стражники? – с ехидцей спросила Лисандра, демонстративно оглядывая Бенгана с головы до ног. – Явно немало, раз можете позволить себе столь хорошую одежку и вооружение.
– Насчет простых не скажу. Потому как не знаю. Мы гвардия! Лучшие из лучших! И получать должны соответствующе. Хотя одевает и обувает нас казна, положено еще и жалование один золотой в год. Два года – и можно купить дом на окраине. А к пенсии или в старших чинах можно даже перебраться сюда. В центр города.