Стража Лопухастых островов (сборник)
Шрифт:
– Вы рехнулись? – сказал директор Штольц.
– Господин… э-э… Штабс! Выбирайте выражения!
– Это вы выбирайте! Сами вы Штабс! Ступайте отсюда вон с вашим штабом и выставкой!.. Моника Евдокимовна! Валентин Валентиныч!
К счастью, владелец антикварного магазина в то утро зашел в музей, чтобы обсудить вопрос о двух весьма редких самоварах. Вместе с помощницей директора он после тревожного зова тут же оказался на крыльце. Теперь защитников музея было уже трое. Но комиссия-то была впятером. И главное,
– Ничего я не предоставлю!
– Ничего мы не предоставим! – поддержала своего директора помощница.
– А я сейчас немедленно позвоню на телестудию и в «Утренний свет!» – пообещал Валентин Валентиныч.
– Сегодня суббота, – не без ехидства напомнил юркий мужчина. – Ни ваша репейная студия, ни газета не работают.
– Потому что… а-а… – провинция, – не удержался от ехидства и Стоерасов.
– И мы не работаем! – уцепился за последний довод Яков Лазаревич. – У нас тоже выходной. Будьте добры, оставьте нас в покое!
– У вас выходной во вторник, – заявил штатский генерал. – На доске у калитки внятно изложено, а вы нам дезинформацию подбрасываете. Несолидно. Вроде бы интеллигентный человек…
– Будьте добры меня не учить! – взвился директор. – Во вторник выходной для посетителей! А суббота для сотрудников!
– Знаем, почему суббота, – сказал штатский генерал. – Только не отвертитесь. Фургоны я подгоню точно в срок…
– Как подгоните, так и покатитесь обратно! – взъерошенно заявил Валентин Валентиныч.
– А вы, господин Клин, не вмешивайтесь! – величественно (хотя со внутренней нервностью) потребовала дама. – Вы здесь вообще частное лицо.
– Я член музейного совета!
– Э-э… не знаем, член какого вы… а-а… совета, – заявил депутат Стоерасов. – А у нас решение инициативных… э-э… комитетов сразу двух советов губернской думы. По культуре и… а-а… по экономике. Извольте подписать, что вы… э-э… согласны!
– Не изволю! Причем тут ваши «э-э комитеты-советы»! Город полон памятников старины, а в окрестностях – уникальная природа. Здесь заповедная зона!
– Никакие документы не подтверждают, что здесь зона, – заявил штатский генерал (бритая голова его сияла под солнцем). – Может, когда-то и была, а потом, к сожалению, ликвидирована. В силу изменения расстановки сил.
– Я не вашу зону имею ввиду! Здесь масса сказочных и аномальных явлений. Или, выражаясь понятным вам языком – чудес!
– Это лишь разговоры и слухи, – отчеканила дама. – Ни одно сказочное чудо в Малых Репейниках не подтверждено документально. И не имеет свидетелей!
Ни
Все разом повернулись к ребятам.
– Ой, мальчики! – обрадовалась Моника Евдокимовна. – И Степа!.. Дети, скажите хотя бы вы эти людям, что нельзя трогать наш город и Плавни!
– Да-да! – обрел новую надежду Яков Лазаревич! – Пусть дети скажут! А вы, господа, слушайте! Известно, что устами младенцев глаголет истина!
– Истина глаголет устами губернатора! – известила дама и колыхнулась блестящей фигурой. – Губернатора и его заместителей! И с нами как раз помощник одного из таких заместителей! – она сделала жест в сторону штатского генерала. – Значит, никто не вправе мешать нам осуществить свои функции…
Депутат Стоерасов обрел новую порцию уверенности.
– Господин… э-э… Мишечкин! Создайте нам… а-а… условия, чтобы подписание состоялось в соответствуйщей… э-э… обстановке! Тогда у господина… э-э… Штакса…
– Сами вы Штакс, – негромко, но отчетливо сказала Степка. И взяла Игу за рукав. Стоерасов не обратил внимания.
– …Чтобы ни у кого больше не было… а-а… оснований для противодействия…
Молчавший до сих пор клетчатый господин в очках-маске с ловкостью фокусника развернул кожаную папку. И тогда (наконец-то!) по движениям все узнали старого знакомого, Чарли Афанасьевича Домби-Дорритова! Можно отрастить бородку и спрятать под маской глаза, а под шляпой хлестаковский хохолок, но повадки не скроешь!
Папка в руках Чарли превратилась в твердый желтый прямоугольник. Фокусник раскрыл его снова – как увеличенную в два раза папку. Потом еще! И наконец перед Чарли уперся в землю метровый кусок желтого пластика. По углам у пластика выросли тонкие ножки, и получился стол! Домби-Дорритов ловким жестом повернул его, стол встал на четыре ноги.
– Пожалуйста! – было видно что Чарли Афанасьевичу хочется раскланяться.
– Э-э… благодарю вас, – Стоерасов положил на стол бумаги и авторучку. – Господин… э-э… Штольц! Потрудитесь подписать! Иначе я… э-э… мы… а-а… будем вынуждены…
И тут к столу рванулся Власик. Его заметно оттопыренные уши пламенели от гнева. И все увидели, какой Власик синеглазый и красивый! Круглые репьи в его растрепавшихся волосах чернели, как старинные, застрявшие во время битвы пули.
– Вы не имеете права! Не трогайте сказки! Все равно у вас ничего не выйдет!
– Мальчик, иди домой, – сказал юркий мужчина.
– Сами идите!
– Не груби взрослым! – взвизгнула дама.
– К тому же в твоем… э-э… возрасте пора знать, что сказок… а-а… не бывает.