Стража! Стража! (авторский сборник)
Шрифт:
— Но тогда какие они, мои сородичи? — в замешательстве спросил Моркоу.
Старый гном набрал в легкие побольше воздуха.
— Ты человек, — выпалил он.
— Что, как господин Лосняга? — Господин Лосняга раз в неделю поднимался на запряженной волами повозке вверх по горным тропам, чтобы менять золото гномов на всякие полезные вещи. — Стало быть, я — один из верзил?
— Ну да… Только ты, сынок, еще верзилистее. В тебе шесть футов роста, а в нем — пять. — Гном снова принялся крутить разболтавшуюся заклепку. — Вот такие дела, сам видишь…
— Да, но… может, я просто чуточку высоковат? — Моркоу отчаянно цеплялся за последнюю
Отец сострадательно похлопал его по той части ноги, которую можно назвать обратной стороной колена.
— Надо смотреть в лицо фактам, мой мальчик. Там, на поверхности, ты будешь чувствовать себя намного лучше. Твоя кровь напомнит тебе обо всем. Да и крыши там не такие низкие.
«А значит, ты не будешь вечно стучаться головой — небо, вон оно где…» — добавил про себя старый гном.
— Слушай, — сказал Моркоу, честный лоб которого весь сморщился в отчаянных раздумьях. — Ты ведь гном, да? И мама тоже гном. Значит, я тоже должен быть гномом. Это закон природы.
Гном вздохнул. Он надеялся преподнести эту тему очень осторожно, выдавать информацию по чуть-чуть, растянув рассказ на несколько месяцев, чтобы мальчик привыкал, но времени уже не оставалось.
— Сядь-ка, сынок, — сказал он.
Моркоу сел.
— Дело в том, — сокрушенно начал гном, глядя в большое честное лицо юноши, а не в пряжку его пояса, — что мы нашли тебя в лесу. Ты ползал там, неподалеку от дороги… Гм…
Разболтавшаяся заклепка жалобно взвизгнула. Наконец, гном махнул рукой и с разбегу ринулся в прорубь.
— Видишь ли, какое дело-то… там были повозки. Горящие, если можно так сказать. И мертвые люди. Гм, да. Чрезвычайно мертвые люди. Из-за разбойников. Суровая зима выдалась в ту зиму, и в горы приходило много всякого разного народу…
Так что мы взяли тебя, ясное дело, а затем… в общем, зима той зимой была долгой, как я уже сказал, и твоя мать привыкла к тебе, и… ну, в общем, мы всё собирались попросить Лоснягу поспрашивать о тебе, но как-то руки не дошли. Вот такая вот, в общем, история.
Моркоу воспринял рассказ довольно спокойно, главным образом потому, что практически ничего не понял. Кроме того, насколько ему было известно, быть найденным на обочине — обычное дело, все дети появляются так на свет. Гномы очень щепетильны в вопросах деторождения, и, как правило, все технические детали объясняются ребенку, только когда он [3] достигает половой зрелости [4] .
— Ладно, папа, — Моркоу наклонился вперед, к уху гнома. — Но знаешь, я и… Мятка Скалшмакер? Она настоящая красавица, папа, и борода у нее мягкая, как, э-э, э-э, в общем, очень мягкая, так вот, мы понимаем друг друга, и…
3
В языке гномов местоимение «он» используется для обоих полов. Все гномы имеют бороды и носят до двенадцати слоев одежды. Так что пол — понятие более или менее относительное.
4
То есть 55 лет.
— Да, — в тоне гнома зазвучали холодные нотки. — Мне все известно. Ее отец разговаривал со мной.
«А ее мать — с твоей матерью, —
— Дело не в том, что ты им не нравишься, ты парень солидный и самостоятельный, твердо стоишь на ногах и работник отличный, из тебя получится хороший зять. Только твоих размеров хватило бы на четырех хороших зятьев. В этом-то и беда. Не говоря уже о том, что ей всего лишь шестьдесят. Это никуда не годится. Неправильно это.
Он слышал о случаях, когда человеческие детеныши вырастали в волчьей стае. И оставалось только гадать, приходилось ли какому-нибудь волчьему вожаку разбираться со случаем столь же запутанным, как этот. Может, он тоже отводил найденыша куда-нибудь на полянку и говорил нечто вроде: «Слушай, сынок, ты, наверное, задаешься вопросом, почему ты не такой волосатый, как все остальные…»
Он обсуждал это дело с Лоснягой. Хороший, солидный человек, этот Лосняга. Приемный отец Моркоу знавал отца этого человека. И его дедушку, если уж на то пошло. Люди — такие недолговечные создания. Должно быть, слишком много усилий уходит на то, чтобы качать кровь на такую высотищу.
— Да уж, король [5] , проблема налицо. Дело серьезное, — крякнул старик, когда оба тяпнули по маленькой на скамеечке рядом со стволом номер 2.
— Понимаешь, он хороший парень, — начал король. — Здравый ум и характер спокойный, надежный. Не сказать, чтобы звезды с неба хватал, но укажи ему, что сделать, так он не успокоится, пока не сделает. Послушный.
— Ну, можно укоротить ему ноги, — посоветовал Лосняга.
— Проблема не в ногах, — мрачно ответил король.
5
Букв.: «десятник», «старший начальник шахты».
— А! Да. Ну, что ж, в таком случае можно укоротить…
— Нет.
— Нет, — задумчиво согласился Лосняга. — Гм-м. Тогда… Может, отослать его отсюда? На какое-то время. Пускай повращается в человеческом обществе. — Лосняга откинулся на спинку скамьи. — Попал ты, король, с этим гадким утенком, — сочувствующе добавил он.
— Утенок? Вот об этом вообще не стоит ему говорить. Я постоянно намекаю ему на то, что он — человек, и то он меня не слышит… А тут…
— Да нет, я говорю об утенке, воспитанном среди цыплят. Хорошо известный феномен курятника. В итоге птенец обнаруживает, что чертовски хорошо умеет клевать, но даже близко не представляет, что такое плавать. — Король вежливо слушал. Сельскохозяйственную тему нельзя назвать близкой уму гнома. — Но стоит отослать его туда, где живут другие утята… Дайте ему намочить лапки, и больше он за курочками бегать не станет. И дело в шляпе.
Лосняга гордо обозрел окрестности. Видно было, что он порядком доволен собой.
Когда вы большую часть жизни проводите под землей, у вас вырабатывается очень буквальный образ мысли. Гномы в своей речи никогда не прибегают к метафорам и тому подобным ненужным украшательствам. Камни тверды, а темнота темна. Начни забивать голову всякими сравнениями, и мигом наживешь себе неприятности — вот основной девиз гномов. Но после двухсот лет общения с людьми у короля выработалась способность включать в своем мозгу нечто вроде скрипучей подсобной извилины, в задачу которой входило понимание этих странных существ.