Стража! Стража! (авторский сборник)
Шрифт:
Да и не герой я вовсе. Я в плохой форме, и мне надо бы промочить горло, а зарплата моя — пара долларов в месяц, не считая плюмажных. Это не заработок героя. Герои грабастают королевства и принцесс, регулярно делают физические упражнения, а когда улыбаются, то солнечный луч играет у них на зубах и загорается звездочкой — дзынь! Сволочи они, эти герои».
Глаза щипало от пота. Волна адреналина, которая вынесла его из дворца, отхлынула и теперь требовала платы за труды.
Он споткнулся и ухватился за стену, чтобы не упасть, а сам тем временем, как рыба,
«О нет! — подумал он. — Они ведь тоже не герои. Интересно, они хоть понимают, во что ввязались?»
Это был тот самый шанс — один на миллион. И кто сможет с уверенностью утверждать, что где-то, в одной из миллионов возможных вселенных, он не сработал?
Именно от таких вещей боги получают истинное наслаждение. Хоть и есть такой Шанс, который иногда переигрывает даже богов, против него успешно выступают девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять прочих шансов…
В данной отдельно взятой вселенной стрела благополучно отскочила от драконьей чешуи и со свистом канула в лету.
Колон, не веря своим глазам, смотрел, как над головой проносится драконий хвост.
— Она… не попала, — одними губами выговорил он. — Но она не могла не попасть! — Он устремил воспаленные глаза на двух товарищей. — Ведь, черт возьми, это был тот самый последний, отчаянный шанс — один на миллион!
Дракон сложил крылья, обогнул массивным телом воображаемую воздушную ось и приземлился на крыше.
Моркоу схватил Шноббса за пояс и положил руку на плечо Колона.
Сержант рыдал от ярости и разочарования.
— Чертов шанс на чертов миллион! Черт его побери!
— Слушай, сержант…
Дракон изрыгнул пламя.
Это была прекрасно контролируемая полоса плазмы. Она прошла сквозь крышу, как сквозь масло.
Прорезала лестничные клетки.
С треском вгрызлась в древнюю кладку и, как бумагу, скрутила перекрытия. Вспорола трубы.
Словно кулак разъяренного бога, она один за одним проламывала потолки, пока не добралась до большого медного чана с тысячами галлонов свежеприготовленного, хорошо выдержанного пойла, чем-то, быть может, похожего на виски. Например, горючестью.
Пламя охватило чан.
К счастью, шансы, что в таком взрыве кто-нибудь уцелеет, равнялись точнехонько единице на миллион.
Огненный шар рос, как… скажем, как роза. Как гигантская оранжевая роза в желтых прожилках. Она подняла на себе крышу и завернула в нее ошалевшего дракона, а потом зашвырнула его высоко в небо, послав следом кипящее облако из щепок и осколков труб.
Люди завороженно смотрели, как сверхгорячая взрывная волна уносит чудовище в небесную высь. Им было не до Ваймса, который, хрипло дыша и ругаясь, пробивался сквозь толпу.
Растолкав плечами выстроившихся в ряд дворцовых стражников, он, спотыкаясь и оскальзываясь, заторопился к центру площади. В этот момент никто не обращал на него внимания.
Он остановился.
Это
Кусок приволокли в центр площади, и к нему цепями приковали госпожу Сибиллу Овнец. Одета она была во что-то белое — видимо, в ночную рубашку — и в огромные резиновые сапоги. Вид у нее был как после хорошей рукопашной. На какой-то краткий миг Ваймс ощутил прилив сочувствия к прочим участникам этой рукопашной. Госпожа Овнец бросила на него взгляд, исполненный чистой, неразбавленной ярости.
— Вы!
— ТЫ!
Он неопределенно помахал рукой.
— Но почему вы?.. — начал было он.
— Капитан Ваймс, — отчеканила она, — вы меня очень обяжете, если перестанете размахивать этой штукой прямо у меня перед носом и примените ее по назначению!
Ваймс не слушал.
— Тридцать долларов в месяц! — бормотал он. — И ради этого они погибли! Тридцать долларов! А я еще лишил Шноббса надбавки. Но я был вынужден это сделать! Ну, то есть, этот человек мог кого угодно довести до белого каления!
— Капитан Ваймс!
Он сфокусировал взгляд на разделочном ноже.
— Ох! — опомнился он. — Да. Верно!
Это был хороший нож из нержавеющей стали, ну а цепи были сделаны из довольно престарелого и к тому же ржавого железа. Ваймс принялся вышибать цепи. Из камней сыпались искры.
Толпа молча наблюдала, однако несколько дворцовых стражников заторопились в сторону Ваймса.
— Какого черта ты тут делаешь? — спросил один, видимо относящийся к тем людям, которые не могут похвастать живым воображением.
— А ты какого черта тут делаешь? — прорычал в ответ Ваймс, отрываясь от цепей.
Стражники, обомлев, уставились на него.
— Чего?
Ваймс нанес по цепям еще один удар. Несколько колец со звоном покатились по булыжнику.
— Слышь, ты, это я тебя спрашиваю… — начал один из стражников.
Локоть Ваймса попал ему под грудную клетку, и не успел тот рухнуть, как нога Ваймса нанесла удар другому стражнику прямо в коленную чашечку, в результате чего подбородок бедняги оказался как раз на нужном уровне, чтобы словить хороший удар вторым локтем.
— Отлично, — рассеянно произнес Ваймс и потер дико ноющий локоть.
Переложив нож в другую руку, он вновь замолотил по цепям, краем сознания отдавая себе отчет, что на подмогу пострадавшим торопятся их товарищи. Впрочем, торопились они тем самым характерным видом спешки, который свойствен только стражникам. Это был бег, который назывался «нас тут целая дюжина, пусть кто-нибудь другой поспеет первым». Сей бег словно бы говорил: «С виду этот тип легко способен убить, а мне не платят за то, чтобы меня убивали, так что, если бежать помедленнее, быть может, он уберется куда-нибудь подобру-поздорову…»