Страждущий веры
Шрифт:
Через несколько дней состоялись похороны короля туатов и погибших воинов. По белому ходу на больших деревянных носилках пронесли тело Ниама. Его укутывал расшитый вересковыми узорами синий саван. Остальных усопших нарядили в менее роскошную белую ткань. Хор молодых туатов провожал их чистыми высокими голосами, за душу брала песня-плач. Шествие продолжилось на улице под покровом звёздной ночи. Трепетали на ветру знамёна, трещали факелы, хрустел под сапогами снег, тянули жалостливую ноту охотничьи рога. Процессия двигалась к лесу. Хор смолк, зазвенел молитвами на тайном языке
Мы с братом отделились от них, чтобы отдать последние почести погибшей ищейке. Туаты притащили его с мёртвой окраины вместе со своими павшими воинами. Вейас нёс на руках тело, завёрнутое в холст, держал спину неестественно прямо, не желая показывать, насколько ему тяжело.
Грызла совесть. Холодный порыв ветра с обжигающей укоризной стёр с лица слёзы. Я замерла, не вытерпев:
— Это я сделала, меня все винят: Йорден, его слуга, Эйтайни, ты!
Брат повернулся ко мне вполоборота:
— Йорден слабак и трус, а больше никто тебя не винит. Плохие вещи просто случаются. — Когда это он начал цитировать Кодекс, над которым раньше только насмехался? — Фантом привязался бы если не к тебе, то к другой несчастной девушке. Этому городу повезло, что мы остановили нашествие, иначе Странники выжрали бы всех до последнего двора.
Его слова не утешали. Я вскинула голову, вглядываясь в мерцание Северной звезды на чернильном небосклоне. Она звала. Говорила: хочешь искупления? Пройди свой путь до конца, загляни сквозь огни Червоточины, тогда все смерти, всё, через что ты прошла, не будет напрасным. Или я себя успокаиваю? Предназначения нет, я просто песчинка, затерявшаяся в большом мире.
Вейас полез по крутому склону одинокого лысого холма. Я бежала следом и никак не могла унять словесный поток:
— Найт… Странник вливал мне в уши то, что я хотела услышать, то, что я сама придумала. В глубине души я знала об обмане и всё равно желала, чтобы он стал правдой. Желала, чтобы хоть раз в жизни меня полюбил кто-нибудь хороший, заботился и защищал, чтобы у моей сказки был счастливый конец.
Мы достигли вершины. Вейас устроил ищейку посреди выложенного хворостом кострища. Я протянула брату факел, но тот не спешил его брать. Вгляделся в моё лицо и ласково потрепал по щеке:
— Жаль, что твоя первая любовь обернулась кошмаром, но жизнь не кончилась, будут и другие поклонники. Эйтайни сказала, что тебе суждено выйти замуж за великого воина.
Вейас забрал факел и поджёг костёр с разных сторон. Я отвернулась и пробормотала себе под нос:
— Сомневаюсь, что на меня теперь даже такой деревенщина, как Микаш, позарится.
— Помолись за него. У тебя лучше получается, — позвал Вейас, когда огонь с треском накинулся на сухие еловые ветки.
— Я же не Сумеречник.
— Последний Сумеречник бежал отсюда — только пятки сверкали, — покачал головой брат.
Я не знала ни одной молитвы, которую бы читали перед погребальным костром, поэтому придумывала на ходу. Интересно, боги в чертогах из хрусталя и звёздного света не обижаются, когда люди обращаются к ним не с теми словами? Если это так, то я уже заслужила самое жуткое родовое проклятье до седьмого колена.
— Сегодня мы провожаем в последний путь доблестного воина, павшего на поле брани. Духов воды, земли, огня и воздуха заклинаю, подтвердите на высшем суде, что жил он по
Я глянула на Вейаса. Он смотрел на огонь, в глазах плясали отблески пламени, между бровей залегла морщинка. О чём он думает?
— Тот, чьё имя было Дражен, ступай на другой берег с миром. Пускай огонь очистит тебя от бренной плоти, а время от памяти скорбящих. Брат мой, Ветер, оберни его крыльями и защити, как защищаешь каждого из своих чад.
Я замолчала и сложила руки на груди. Ветер взметнул пламя до небес, заставляя шустрее обгладывать мёртвое тело. Надеюсь, в следующей жизни Дражену повезёт больше. Надеюсь, его близкие не станут держать на меня зла. Надеюсь, когда-нибудь я прощу себя за эти смерти.
Вейас положил мне руку на плечо, и мы ещё долго наблюдали, как огонь опадал с погребального костра, обнажая обугленные кости.
Ещё полторы недели пришлось терпеть заботу лекарок, самой настырной из которых оказалась Эйтайни. Мне было очень неловко. Что бы они ни говорили, её отец погиб из-за меня. Чувство вины мучило всё сильнее по мере того, как возвращалось здоровье.
— Перестань! — отмахнулась Эйтайни от моих извинений.
На соседнем ложе в лазарете сидел Асгрим, с которым мы делили внимание лекарей пополам, и плутовато улыбался, щуря раскосые глаза. Он повредил спину во время смерча, но быстро поправлялся. Чуть ли не мурлыкал от удовольствия каждый раз, когда принцесса снимала с него повязки и втирала в спину снадобья или подставляла хрупкое плечико, чтобы помочь размять мышцы, шагая по залу.
— Сделанного не воротишь, из этого можно только извлечь урок и жить дальше, — отчитала меня Эйтайни, когда я повесила голову и отвернулась. — Сомневаюсь, что мы станем друзьями, но давай постараемся не испытывать друг к другу неприязни, ведь теперь мы делаем общее дело.
Я мельком посмотрела на Асгрима в поисках поддержки. Он кивнул, и я пожала руку принцессы, заглянув в её проницательные фиалковые глаза:
— Зачем вы нам помогаете? Вы же не любите людей.
— Это конечно, — усмехнувшись, взял слово Асгрим. — Только могильную нечисть мы любим ещё меньше.
— Так велит наш новый покровитель, — Эйтайни подошла к стражнику и взлохматила его доходившие до плеч тёмные волосы. — Не стоит перечить высшим силам сразу после того, как мы провозгласили их власть над собой.
И я, и Асгрим смотрели на неё с недоумением, но объяснять она не собиралась. Колдовские дела. Не стоит в них лезть несведущим. Остаётся надеяться, что туаты не всадят нам нож в спину в самый ответственный момент.
Когда я достаточно окрепла, чтобы продолжать путь, сборы закончились. В сопровождение нам выделили небольшой отряд туатов-охотников. Они согласились провести нас до Хельхейма через весь Утгард и Заледенелое море. Весьма кстати, потому что у людей карты северных земель не имелось. Кроме оленеводов, которые практически вымерли, наши сородичи так далеко к Червоточинам не забредали. Да и времени до весны осталось в обрез — без провожатого не обернёмся до таяния льдов.