Страждущий веры
Шрифт:
— Но ты ведь парень, — усмехнулась Айка.
Я напряглась. Едва себя не выдала. Взрослый бы давно догадался о моей тайне, но девочка продолжала светло улыбаться:
— К тому же ты и так самый красивый и добрый из всех, кого я встречала. Правда-правда!
Я неуютно передёрнула плечами. Балахон на ветру уже успел просохнуть. Я поднялась и принялась его штопать. Прорех оказалось много, поэтому я начала с тех, в которые можно было просунуть ладонь. Айка повернулась набок и, щурясь, наблюдала за мной.
— Ты похож на ангела, — заметила она.
— Это такой демон?
—
Я пожала плечами.
— Ангелы прекрасны, как никто из смертных. Они ненадолго спускаются с небес, чтобы принести людям покой и облегчить страдания. А когда наступит конец времён, они приведут в наш мир милостивого Господина, чтобы он сделал всех людей счастливыми. Надеюсь, у них получится.
Я провела рукой по своим неровно обстриженным волосам. Прекрасна, как никто из смертных, смешно, да? Стало тоскливо, и я поспешила сменить тему.
— А что случилось с твоей рукой?
Айка помрачнела и принялась баюкать искалеченную руку, словно успокаивая боль в так и не затянувшейся ране.
— Если не хочешь...
— Нет, всё в порядке. Просто… — она громко всхлипнула, но продолжила: — Это произошло в Тегарпони, когда мой братик был ещё жив. Мы голодали, ели птиц, подстреленных из рогаток на улицах нижнего города, спали в сточных канавах. Однажды мой братик заболел. Лекари из храма Вулкана говорили, что это от грязи и плохой пищи. Братик мучился несколько дней и постоянно просил есть. Я украла для него буханку хлеба из пекарни, рядом с которой вкусно пахло тёплой едой. Когда я вернулась, братик уже отправился по Сумеречной реке. Меня поймали и отрубили кисть.
— Кисть за буханку хлеба?! — вырвалось у меня.
Интересно, что же должны сделать со мной и Вейасом, ведь мы хуже, чем воры. Мы обманываем людей!
— Это жестоко и несправедливо.
— Нет, — Айка светло улыбнулась. — Все правильно: воровать плохо. И попрошайничать тоже. Так дядя Лирий учит. Он подобрал меня, выходил и взял с собой на поиски благостного края.
Что у них за вера такая? Благостный край, ангелы, спускающиеся с небес, Господин, который запрещает попрошайничать и воровать и должен принести всем счастье — никогда о подобном не слышала.
Дома я переживала из-за мелких проблем с отцом и женихом, ревновала брата к служанкам, а ведь это такие пустяки по сравнению с тем, через что прошла эта несчастная девочка. С тем, что приходится терпеть всем людям, которым не повезло родиться без божественного дара. Это неправильно.
Я протянула Айке заштопанный балахон и помогла одеться. Мы снова устроились в зарослях лопуха. Я принялась расчёсывать её пушистые волосы собственным гребнем. Айка терпела, даже когда мне приходилось раздирать колтуны. А после мы растянулись на мягких листьях и махали руками и ногами, как бабочки — крыльями, наблюдая, как солнце лениво закатывается за верхушки сосен, опаляя их закатным заревом.
— Пойдём с нами. Ты будешь нас от всех защищать и приносить покой. Мы будем жить свободные, как птицы! — Айка вложила свою костлявую ладошку в мою и доверчиво улыбнулась. Золотисто-рыжие лучи преобразили
— Рад бы, но у меня тоже есть братик. Если я его брошу, то никто ему даже буханку хлеба не украдёт. И, кажется, он меня уже обыскался, — я попыталась отшутиться, но Айка расстроено отвернулась.
— Я знала, что ты не согласишься. У тебя другой путь.
Треснули сучья. Кто-то шёл к нам по лесной тропинке. Я надеялась, что это Вейас, но на опушке показался незнакомый босой мужчина в косоворотке и штанах из грубого сукна.
— Дядя Лирий? — спохватилась Айка.
Я поднялась следом и присмотрелась.
Мужчина был невысокий, с заострившимися от худобы скулами, правую щёку пробороздил застарелый шрам. Карие глаза смотрели настороженно и хмуро. За поясом торчал большой охотничий нож с отполированной до блеска рукоятью. Шёл Лирий вначале степенно, но, увидев нас, сорвался в бег. Я испуганно замерла. У него на шее качался сплетённый из ивовых прутьев амулет — круг, перечёркнутый четырёхконечной звездой. В голове что-то щёлкнуло, с глаз спала пелена, и все слова Айки как мозаика сошлись в целостную картину. Это же бунтовщики-единоверцы. Поэтому их отовсюду гонят!
Я сжалась в комок. Единоверцы ненавидят таких, как мы, Сумеречников и их детей. Нужно было бежать прочь без оглядки, но ноги вросли в землю и не двигались, как в кошмарном сне.
— Айка! — пришелец остановился в нескольких шагах от нас.
— Дядюшка Лирий, что с вами? — спросила девочка, переводя непонимающий взгляд с моего лица на его.
— Это колдун, Айка. Беги! — закричал Лирий и выхватил из-за пояса нож. — Предупреждаю, если попробуешь меня заколдовать...
— Да вы что?! — замотала головой девочка. — Никакой Лайс не колдун. Он спас меня в городе и угостил пирожками. Он хороший!
— Он тебя заколдовал. Беги! — Лирий шагнул вперёд.
Я вытащила из ножен меч и выставила перед собой. Руки предательски дрожали. Я сумею защититься, должна суметь!
— Не подходите! Я не собирался причинять никому вред! — сбиваясь на вопль, я пятилась к реке и размахивала клинком, надеясь, что разум всё-таки победит.
— Дядя Лирий, остановитесь! — Айка ухватила его за локоть, но он смахнул её, как былинку.
— Вы обираете нас до нитки, калечите за то, что мы пытаемся урвать хоть крохи из награбленного вами и вешаете, если возмущаемся. Убийцы, душегубы, чума для всего Мидгарда! Каждый ребёнок, погибший от голода и холода, на вашей совести!
Меня колотило от его злобы. Так страшно ещё никогда не было. Будто сама смерть стояла между нами и ждала, кто не выдержит первым.
— Неправда, — пролепетала я осипшим голосом и почувствовала, как по щекам побежали слёзы. — Мы защищаем людей от демонов и получаем за это десятину…
В тёмных глазах полыхнуло яростное безумие:
— Ложь! Все демоны — ваша морочь! Сдохни, тварь!
— Нет! — вскрикнула Айка.
Багрянцем сверкнула сталь и скрылась за метнувшейся тенью. Я не разглядела, что произошло. Клинок звякнул о землю. Тщедушное тельце падало мне в руки. Я едва успела подхватить его за плечи.