Страждущий веры
Шрифт:
Вейас вернулся ночевать к туатам. С демонами было спокойнее. Приняли его без лишних вопросов и провели в тот же гостевой покой, где раньше томилась Лайве.
Служанки принесли сытный медовый ужин и восстанавливающее силы зелье в тяжёлой каменной чаше. Пряная терпкость обожгла нёбо и заволокла разум зыбкой пеленой. Как только голова коснулась оленьих шкур, безмятежной водной гладью накатил сон.
Проснулся Вейас в назначенный час, посвежевшим, словно не носился до этого по городу обезумевшей от потери птенцов птицей. Рана почти затянулась,
Рядом с ложем, как Вейас и просил, оставили два коротких серебряных меча, обёрнутых в холщовую ткань. С клинками под мышкой он направился к «великому воину».
Йорден с наперсниками ещё сонно перетаптывались по комнате, пока слуга поправлял их одежду, раздавал оружие и что-то советовал.
— Пора выдвигаться, а то пропустим рассвет, — напомнил Вейас. Переживания за сестру настолько заели, что даже стоять было трудно: колени тряслись, пальцы сжимались и разжимались, живот сводило судорогами.
— Ты забылся, цыплёночек, я тут главный, — Йорден ткнул ему пальцем в грудь. — Когда я скажу, тогда и будем выдвигаться. Выдвигаемся!
Напыщенный идиот! Надо будет заловить кого-нибудь из кровососущих мертвяков и выплеснуть всю накипевшую злость, а то ещё пять минут с этим козлом, и Вейас точно его поколотит.
Йорден с товарищами прошествовал за дверь. Вейас незаметно сунул замыкающему строй слуге меч. Тот кивнул и, пропустив Вейаса вперёд, запер комнату на ключ.
Неудобно было показывать дорогу, когда Вейасу не позволяли идти первым.
Рассвет застал их на заброшенной окраине. От снега поднималась густая дымка и разливалась молоком в лиловых сумерках. Аура Лайсве ощущалась слабее, чем накануне, но Вейас всё же отыскал нужный дом.
— Второй этаж, последняя дверь справа, — уточнил он, указывая на заколоченное досками окно наверху. — Думаю, стоит разделиться. Часть останется снаружи караулить, — он кивнул на наперсников Йордена, — пока мы будем вызволять Лайсве.
— Опять командуешь?! Вот вы и оставайтесь.
Йорден отпихнул Вейаса в сторону слуги и втроём со своими друзьями направился к крыльцу. Вейас хотел было возмутиться, но за плечо придержала тяжёлая рука.
— Думаешь, у него получится? — спросил Вейас.
— Когда б коровы умели летать, а лягушки пели соловьём.
Вейас обернулся и вгляделся в непроницаемые серые глаза. Почему у него всегда такие странные союзники?
— Идём, — позвал слуга.
И Вейас пошёл.
Когда я проснулась, любимый лежал рядом и обнимал за плечи. Обручальный браслет посверкивал перламутром и жемчугом в лучах заглянувшей в окно луны. Интересно, как оно разбилось? А браслет красивый и необычный, совсем не вычурный, скромный, но вместе с тем очаровательно причудливый. На ощупь нежный и тёплый. Сокровища скрываются в потаённых углах лабиринта из вьющейся лозы. Скользящим по поверхности взорам их не разглядеть. Браслет похож на меня и на Найта одновременно,
Под утро Найт заколотил окно досками и ушёл по делам. Пробивающиеся сквозь щели лучи рассветного солнца так и звали на улицу. Как же одемонело бесконечное лежание в постели! Спёртый воздух душит, темень слепит. Хочу к небу, к солнцу и ветру. На волю! Она поможет мне гораздо больше, чем дурацкий покой.
На плохо гнущихся ногах я спустилась по лестнице. Престарелых тётушек Найта нигде видно не было. В углу прихожей отыскались сапоги и плащ. Я закуталась потеплее, распахнула дверь, и, крепко держась за перила, сошла с высокого порога.
Земля повсюду была взрыта и перемешана с грязным серым снегом. Небо украшали серебристые разводы облаков. Пустые дворы вокруг спали в молчаливой безмятежности. Хорошо! Я раскинула руки в стороны, как вырвавшаяся из клетки птица раскрыла бы крылья навстречу небу, и глотнула сладкий морозный воздух полной грудью. Ветерок защекотал щёки, голубое свечение окутало тело, словно поджидало всё это время. Я засмеялась ему, как старому другу, потянулась, чтобы пощупать, поверить, что оно подлинное и я не схожу с ума. Но вдруг туман, не тот, что был вокруг, а тот, что клубился в моей голове, рассеялся. Вместо сладких грёз о свободе и небе, передо мной предстало несимпатичное лицо моего жениха, того, с кем меня связал орден, Йордена.
— Держите её! Удача на нашей стороне — даже драться не пришлось, — ухмыльнулся он.
Сердце пропустило удар. Я попятилась и оступилась, едва не упав, но с двух сторон меня подхватили друзья Йордена. Оставшаяся после болезни слабость не позволяла вырваться. Я бессильно обвисла у них на руках.
— Ты мне обещана. Твой отец нас уже поженил. Осталось только супружеский долг исполнить. — Он посмеивался так скабрезно, что меня чуть наизнанку не вывернуло. — А теперь и твой брат обещал благословение дать, если от Странника избавлю.
— Лайсве! — донёсся из белесой дымки знакомый голос. Навстречу спешил Вейас вместе с медведем-телепатом. Должно быть, хорошо меня продал. — Ты жива!
— Предатель! — сплюнула я ему под ноги — единственное, на что хватило сил.
Вей остановился и одарил меня тяжёлым взглядом.
— Не дерзи, куколка, а то быстро смирению научу, — криво усмехнулся Йорден.
Ищейки подтолкнули меня ему навстречу. Он схватил меня за волосы, оттянул голову и впился в губы мерзким слюнявым поцелуем.
— Стойте! — выкрикнул слуга, но его никто не слушал.
Жёсткие пальцы Йордена вцепились в запястье, пытаясь сорвать браслет. Найт, как же я хотела быть свободной с тобой! Но лучше я умру, сражаясь, чем позволю себя топтать. Жизнь рабыни не стоит жизни. Безнадёжность придала ярости, ярость вернула силы. Я сомкнула зубы на втиснутом в рот языке. Йорден отпрянул и принялся отплёвываться от крови. Ищейки снова подхватили меня, не позволяя бежать.
— Ах ты дрянь! — замахнулся жених, но ударить не успел.