Стражи: Gelidus Corde

Klavinia

Я нерешительно глянул на Кетернию, переминавшуюся с ноги на ногу.

— Пойдем? — спросил я, желая исполнять сегодня все прихоти девушки.

Она счастливо кивнула. Я подставил ей локоть и провел ее внутрь зала. Вампир осторожно закружил Аделию, заставляя ее платье разлететься огненным веером в стороны, затем он прижал ее к своей груди, слегка поцеловав в нос. Стражница смешливо показала мужчине язык, пока мы глупо и бессмысленно топтались на месте.

— Смотри сюда, — одними губами сказал Бостон, подхватывая Аделию и показывая, как

стоит двигать ногами, чтобы ненароком не наступить на партнершу.

Женщина улыбнулась, поняв задумку своего возлюбленного.

— Кетерния, — позвал я ее, она искренне взглянула на меня, словно впервые увидела.

Я указал на Бостона с ее тетей. Мы с чертовкой неуверенно начали повторять движения за вампиром и Аделией. Неспешные шаги, красивые повороты, во время которых юбка Кетернии красиво переливалась золотым блеском, а волосы рассыпались по спине. Я осторожно отклонял ее назад, она доверяла мне, знала, что я не уроню ее. Бережно кружил, а потом заключал в свои объятия, согревая ее руки, вслушиваясь в беспокойное сердцебиение девушки.

— Они так влюблены, — я расслышал тихий шепот тети Кетернии, предназначавшийся ушам Бостона.

Вампир любяще улыбнулся, мимолетно целуя возлюбленную в губы:

— Мы тоже.

Я развернул нас в сторону, оставляя немного личного пространства для Бостона с Аделией. Медленная музыка переросла в известную песню, повествующую о юности.

— Забавно, что все так получилось, — прошептала Кетерния, привстав на цыпочки.

— Что именно? — с интересом спросил я.

Я услышал, как Бостон закружил Аделию, она звонко рассмеялась.

— Ведь он просто последил за нами, а потом тетя сама заявилась к нему в бар, — ответила Кетерния, выглядывая из-за моего плеча, чтобы увидеть, как вампир ласково обнимает женщину.

— Вот просто взяла и пришла? — спросил я.

— Она говорила, что ее сюда что-то настойчиво звало, словно тут она должна была найти новый смысл, — пояснила стражница, расслабленно положив голову мне на грудь.

— Видимо, нашла, — ответил я, приобнимая девушку, чтобы она не замерзла в прохладном помещении.

— Ага, — протянула она. — Это, наверное, судьба.

— Знаешь, а ведь не только она изменилась, я помню, как он забрал меня из аэропорта, — пояснил я, увидев вопросительный взгляд чертовки.

— И какой он был тогда? — я услышал неприкрытое любопытство в ее голосе.

— Циник, — просто бросил я, рисуя незамысловатые загогулины на спине у Кетернии.

Девушка промычала что-то невразумительное, слегка дернув плечом.

«Боится щекотки», — любяще подумал я, проводя рукой по ее позвоночнику.

— Сейчас он, как ты и сказала, поставил высшей целью сохранение жизни твоей тети, он так бескорыстно ее любит, — продолжил я, положив подбородок стражнице на голову.

Она лишь кивнула, соглашаясь со мной.

Песни сменяли одну за другой, оживляя это место, вдыхая в него жизнь; свет люстры мерк с каждой минутой, словно затухающие свечи, но никто

из нас не обращал на это внимания. Мы были одновременно поглощены своими мыслями и друг другом. Бостон думал о том, какое будет лицо у Аделии, когда он сделает ей предложение. Он не боялся момента, когда расскажет ей, что он вампир. Она точно не отвернулась бы от него. Аделия же просто упивалась этим сладкими моментом всепоглощающей любви. Кетерния… Я никогда не мог прочитать ее эмоций по лицу, но сейчас она была бесконечно спокойна и счастлива, словно ее жизнь наконец стала такой, как она мечтала. А я обнимал ее и думал, что люблю ее больше всего на свете. В этом мы с Бостоном были похожи. Если любить, так отдавать себя целиком.

«Я люблю тебя», — признался я про себя, не желая тревожить девушку сейчас.

Я наконец нашел правильный ответ. Последние жалобные звуки пианино эхом отскочили от стен, и песня прервалась, погружая комнату в гробовую тишину, разрезаемую лишь нашими дыханиями. Я посмотрел на Бостона и понял, что пришло время, когда он встанет на колено и скажет заветные шесть слов, которые круто изменят его с Аделией жизнь. Мы встали в центр, где догорала люстра. Кетерния в предвкушении схватила меня за руку, переплетая наши пальцы.

— Милая, я должен тебе кое-что сказать, — вампир начал издалека.

— Давай, я готова, — тетя Кетернии довольно улыбнулась, держа Бостона за руку.

— Только никаких вопросов, хорошо, тетя? — попросила Кетерния.

Аделия несколько удивилась, но кивнула.

— Итак, когда мы встретились, ты была в жутком розовом фартуке и растянутых штанах. Тогда ты в третий раз пыталась пожарить мясо, но оно постоянно сгорало, — размеренно говорил Бостон, не сводя своих темных глаз со своей возлюбленной. — Именно тогда я подумал, что столь безнадежному повару просто необходим кто-то с таким невероятным талантом к готовке, как у меня.

Женщина рассмеялась, у нее в глазах стояли еле заметные слезы.

— Потом я ушел, но твой живой образ, когда ты после каждой неудачи начинала готовить вновь, выпив приличное количество алкоголя, стоял у меня перед глазами, но я думал, что это лишь глупое наваждение, — вампир рассмеялся. — А потом ты заявилась ко мне в бар, неудачно села на стул, упав с него и треснувшись головой. Пришлось напоить тебя за счет заведения. Весь вечер ты трепалась обо всем, чем можно. Мы начали с творчества Пушкина, а закончили цветом твоего белья.

Аделия слегка зарделась, чем сильно напомнила мне Кетернию.

— Этого можно было и не говорить, — сказала женщина притворно недовольно.

— Нет, про тебя нужно рассказывать все, — не согласился Бостон, погладив женщину по щеке. — А потом я дотащил тебя до дома, где ты наотрез отказалась отпускать мою шею. Пришлось ночевать, — вампир довольно улыбнулся. — А потом твоя постель стала моим новым домом, а ты сама — моим единственным лучем надежды, рассеивающим многовековую тьму, скопившуюся вокруг меня…